Just got broken (СИ)

Леди выдавила на лице змеиную улыбку, глядя на неё со слегка опущенной вниз головой.

— О, да. Тут ты права, — усмехнулась она. — Знаешь, как надоедает тысячи лет быть оболочкой других людей? Делать добро, которое мне к черту не нужно?!

Девушка только сильнее почувствовала закручивающийся в груди комок страха, когда Леди посмотрела на неё с нескрываемой насмешкой.

— Ты такая слабая, Маринетт Дюпэн-Чэн, — протянула она, притворно сочувственно причмокивая губами. — Наверное, именно поэтому мастер — такой же слабый — выбрал тебя.

Маринетт сглотнула, попятившись назад.

— Что ты… Что ты сделаешь? — против воли запинаясь на словах, пролепетала она.

Леди наигранно злобно засмеялась, запрокинув голову вверх, а после лениво опустилась на крутящийся стул Маринетт, закинув одну ногу на другую.

— В твоих услугах я больше не нуждаюсь, — спокойно отозвалась Леди, торжествующе улыбаясь. — Ты дала мне свободу.

Леди схватила со стола простой карандаш и начала его крутить между пальцами, параллельно с этим поднимаясь с места и шагая в сторону зеркала.

— Я даже готова оставить тебя в живых за такой подарок, — беспечно продолжила она, рассматривая свое отражение. — Да, капсула тела не комильфо, но мне грех сейчас жаловаться.

Она широко улыбнулась, поправляя волосы и думая о том, что всё равно отстрижет эти ненавистные хвостики под корень.

Маринетт всё ещё стояла в дальней части комнаты. Хаотично соображая.

Итак, что мы имеем.

Охваченная горем, она не поняла, что приходил к ней далеко не мастер.

Забрав из его рук фиолетовый эликсир, она его выпила.

Фиолетовый. Бабочка на месте Мастера.

Маринетт сглотнула.

И осознание окончательно оглушило её, пощечиной впечатавшись в побелевшее от страха лицо.

Акума. Она попала под действие акумы.

Самостоятельно и добровольно воспользовавшись этой магией.

Это дало совершенно другой эффект.

И теперь черная магия Бражника течет по её венам.

Это случилось впервые.

А это значит, что крутящаяся перед зеркалом ЛжеБаг — это истинное воплощение камня чудес.

И, судя по тому, что она видит, эта сущность не будет творить добро.

Она всё уничтожит. Она — воплощение зла.

Именно поэтому квами всегда были привязаны к людям.

Люди их контролировали, иначе всё бы покатилось в пекло.

Они бы устроили третью мировую.

Ох, Господи.

Маринетт, что же ты сделала?!

Она мечется взглядом по комнате, стараясь что-то придумать.

Её сущность нужно уничтожить. Любым способом.

Иначе случится непоправимое.

Пострадает не только Париж, но другие города. Другие страны.

Придется её убить. Собственноручно.

— Тикки, давай!

Маринетт кричит это раньше, чем пытается хоть немного подумать.

Она уже приготовилась к трансформации, зажмурив глаза, но…

Гулкую тишину комнаты прорезал ядовитый смех ЛжеБаг.

— Ты так ничего и не поняла, да? — с издевкой протянула она, сверкнув черными омутами. — Теперь ты свою подружку больше не увидишь.

Маринетт поджала губы, резко выдохнув, и ощутила, как в грудкой клетке разрастается тоска, смешанная с острой душевной болью.

— Смотри, — саркастично протянула ЛжеБаг, указывая на своё тело обеими руками. — Это костюм, не заметила? До тебя так и не дошло, что трансформация мне не грозит, да?

ЛжеБаг победно хлопнула в ладоши и покружилась на месте, всё больше и больше принимая мысль, которую она вынашивала в сознании тысячелетиями: она была свободна.

— Тикки, — тихо выдохнула Маринетт, прикрывая губы пальцами правой руки.

— О, можешь забыть об этом имени, солнышко, — усмехнулась она. — И можешь звать меня… Хм, твоё «ЛедиБаг» — это не имя, а смехотворное прозвище. Я бы предпочла просто «Ваше Высочество».

— Ты просто моя блеклая сторона, — резко набравшись смелости, произнесла Маринетт, оглушенная от осознания того, что Тикки стала вечной затворницей тела ЛжеБаг. — И я уничтожу тебя…

Резкий смех снова прорезал тишину комнаты, когда ЛжеБаг в три шага долетела до Маринетт, храбрость которой вмиг от этого улетучилась.

— Попытайся, — процедила она, нависая над съежившейся девушкой и прожигая её своим темным омутом насквозь. — Да только ты всё равно глупа, чтобы понять: что бы ты ни сделала…

Она ухмыльнулась, упиваясь от того, что Маринетт испытывает настоящий страх перед ней.

— …ты не сможешь уничтожить тьму, воплощением которой я являюсь…

ЛжеБаг отошла от неё, провела по телу руками, вызывая едва слышный скрип латекса, и подошла к окну, распахивая его настежь.

Над Парижем нависла черная туча. Непогода обещала быть несколько дней, сопровождаемая ветрами, дождем и возможностью шторма.

ЛжеБаг воодушевленно вдохнула дождливый влажный воздух и обернулась к уже сидящей на полу девушке через плечо.

— Это всё благодаря твоей ничтожности, Маринетт Дюпэн-Чэн, — кивнула она в сторону приближающегося за окном шторма. — И да, твой Котик, — она причмокнула губами, забираясь на подоконник. — С ним я повеселюсь, можешь не беспокоиться.

— Нет, не смей! — хрипло выдавила Маринетт, пытаясь встать на ноги.

— Сыграем ещё, Маринетт Дюпэн-Чэн, — напоследок бросила ЛжеБаг и скрылась в непогоде, выпрыгнув из окна.

Комнату прорезал свет от блеска молнии.