К-10

Дежурный удивился еще больше. Его прямо расперло от любопытства во все стороны, как глубоководную рыбу на поверхности. Отвертка, конечно, нашлась – пока ты не научился виртуозно отщелкивать языком полный набор команд, в виварий тебя дежурить без отвертки не пустят. А когда научишься – все равно. Не положено. В хозяйстве Павлова была предусмотрена любая мелочь, даже прикушенный язык и севшая батарейка в «дистанционке»… И сегодня «кошкин дом», оставшись без заведующего, будет работать штатно, ведь неотложные вопросы закрыты еще вчера, проведен обход лаборатории с детальным осмотром и раздачей указаний, а заместитель надлежащим образом проинструктирован и исправно бдит.

Почему у него при таком образцовом порядке далеко не всегда что-то путное выходит, а гораздо чаще не выходит ни черта, завлаб и сам не понимал.

Павлов достал пачку жевательной резинки, оторвал кусок фольги, вскрыл один из пультов, фольгу вставил между батареей и контактами, пульт собрал и разложил «дистанционки» по разным карманам.

– Вынимать из кликеров питание – не наш стиль, – сообщил он лаборанту. – А зачем обесточивать, это ты потом спроси у опытных старших товарищей. Которые хоть раз ходили с заказчиками на показы. Или просто в Декларацию прав животных загляни. Там черным по белому написано, когда можно кошек мучить, а когда нет.

Дежурный обалдел целиком и полностью. Настолько, что забыл спросить пропуск на «десятку» – пришлось завлабу самому об этом вспомнить и ткнуть бумажку несчастному под нос, чтобы тот записал номер в журнал.

– Расчетное время прибытия… – прочел лаборант из журнала.

Павлов оглянулся на Катьку. Та сидела рядышком, пребывая, судя по умильному выражению морды, в абсолютном довольстве. Завлаб понял: сегодня он с кошкой просто так не расстанется. Уж раз подфартило – напользуется всласть.

Да и кто его знает, как все обернется – может, им общаться ровным счетом день осталось.

– Пиши двадцать один, – сказал завлаб.

Вышли они из корпуса стильно: впереди Павлов, за ним, почтительно выдерживая дистанцию, красавица «десятка» с объемистым пакетом в зубах – дневной рацион, набор гребней, мусс для укладки, парадный ошейник.

Внешняя охрана «кошкиного дома», ни разу еще не видевшая трехцветки, принялась сверкать глазами, охать, ахать и постанывать. Наблюдая реакцию матерых вооруженных дядек, Павлов в который раз убедился – он сделал вещь. Настоящую, без дураков. Может, этим и надо было с самого начала заниматься? Растить животных, несущих радость людям? Да, но кто бы ему дал разработать столь потрясающее изделие, не будь оно изначально боевым…

– Это для самых примерных мальчиков, – величественно процедил завлаб, предъявляя охране Катькин пропуск. – Чтобы получить такую игрушку, придется вести себя на пять с двумя плюсами.

– Кого я должен застрелить? – с готовностью отчеканил старший поста, щелкая каблуками.

«А ведь рыжики, в принципе, отличный коммерческий продукт. Взять, что ли, Шарика за холку, раз он теперь зам по производству, сесть вдвоем, составить калькуляцию, и с ней – к директору? Мол, дайте год времени и денег на запуск новой серии – я вас озолочу? И мне плевать, зачем вы заказывали гражданскую версию, а потом обрадовались, когда я ее слил. Я все равно сделаю рыжиков, и вы еще поблагодарите меня. А?»

– Камуфляж-то африканский! – заметил один из бойцов. – Для саванны в самый раз.

– Ярковат, – усомнился старший и вопросительно глянул на завлаба.

«Ох, не сумею, – думал Павлов. – Не мое это. И вообще… Поговорю с министром, все и образуется. Только Бондарчук разозлится, что прыгнул через его голову. А как я ему объясню ситуацию за полчаса?

Да генерал просто не выпустит Катьку из машины! Экспериментальным образцам НИИПБ путь на волю заказан. Тут вам не автоматы-пистолеты, у нас и готовая-то продукция иногда завтракает товарищами старшими офицерами… Ладно, потом вручу Бондарчуку бутылку, которую сэкономил на Шарике».

– Это декамуфляж, – сымпровизировал Павлов. – Полицейский вариант. Честные граждане видят издали и радуются, а негодяи в страхе бегут.

– Я очень радуюсь, – заверил старший. – Просто душа поет.

Павлов хотел было приказать Катьке на прощанье раскланяться, но сообразил, что шоу повторится один к одному через несколько минут на выездном КПП, и передумал. Вскрылась негативная сторона обладания красивой и редкой вещью – повышенное внимание окружающих.

Водитель, увидев Катьку, чуть-чуть приопустил стекло и неожиданно севшим голосом прохрипел в образовавшуюся щелочку:

– Умоляю, не пускайте это на сиденье!

– Да оно и не поместится. Сядет в ногах. Не беспокойтесь, когти втянуты. А шерсть я соберу.

Водитель укоризненно покачал головой. Наверное, не поверил.

Бондарчук, похоже, успел отдышаться и прийти в себя – встретил он завлаба обычным своим начальственно-покровительственным взглядом и вопрос задал в излюбленном ключе да соответствующим тоном.