К-2

Жара разрастается, хватает за спину липкими ручками, жужжит слепнями. Вода тихая, мирная, и вдруг р-р-раз, взбаламучена байдарками, веслами, криками.

Садишься на воду и идешь. Не плаваешь — плавает, знаешь, что? То-то и оно.

Вода уже не тихая, вода забыла, как минуту назад стояла как кисель. Ее такую недвижимую можно увидеть утром до завтрака — бывает такая утренняя тренировка. Вместо зарядки — и тогда счастливчики спят, а остальные на воде. Но подходишь к Заветному и не понимаешь, кому повезло: им спящим или тебе, смотрящему на утренний мир. Озеро тогда тоже еще спит, и вокруг ни души, ни крика птиц, ни насекомых, только занимается день, и медленно плюхает весло вверх-вниз. В такие часы не хочется разговаривать. Идешь в благословенной тишине. Мешать природе — это не то. Это не нужно.

Днем все совсем не так — всегда кричишь погромче, во все горло орешь песни на воде, чтобы слышали тебя цапли на дальнем бескрайнем берегу. Шум-гам, дети, пирс усеян лодками, головами, веслами. Население берега растет в геометрической прогрессии. Садись скорее, я за тобой. Подержу тебя, давай, садись. Ну, пошел! Крылышки? Я сегодня без них! Ну, скорее до старта.

Визг мотора из заросшего берега, и катер — обшарпанный, бело-синий как небо утром в отражении озера, взлетел вперед. Кто не мечтал прокатиться на катере? Но на нем всегда одно место железное. Фигура со свитком. Стартуй!

Взмах весла быстрый, поспешный — слишком — и байдарка кренится, елозишь в ней, пальцами ног в руль упираешься, и веслом быстро в другую сторону. Выровнялся, молодец. А теперь — пошел! Свист — это финиш. Кто первый-то был? Ты? Не, ща Анатольна скажет. Время запоминаем!

Старт — финиш. Старт — финиш.

Время.

Слепни кусают под лопатку — у тебя там сидит! Облей меня, веслом его прибей. Сдохни, тварь. Вот же гад. Ай, как прижгло. Ой, прижгло. Давай его еще водой. Ну все-все, уже все мокрое. В трюме булькает.

Не баловаться! На старт — свист!

Время.

Ох, и времени уже, обед через полчаса. Быстро выходим и на обед. Переодеваться не будем, не успеем.

А купаться? Как же купаться, ну, Ольга Анатольевна!

Ладно, только быстро.

Бултых! С головой из лодки неуклюжей ласточкой. И сразу лодку перевернуть — для гребца она ценнее всего, всегда надо вверх окном держать. Чтоб не утонула. Еще весло. Утонет — будешь грести ложкой. И старое дадут, а оно в эпоксидке и от него мелкие красные пятнышки по всей коже. А вот что лучше: Гиацинт или Немо? Гиацинт! Но Немо скользит лучше…

Чего копаетесь? Выходим из воды, еще лодки не убрали, а уже плещутся! Весло вон уплывает! Лови!

Байдарку на эллинг, весло в руки, одежду по пути отжимаешь. В тапках хлюпает, скользят ноги. Короткой через лес, на длинную нет времени. На обед опаздываем, все остынет. Нефиг плескаться было.

Корпус закрыт — Анатольна еще в пути, а ключ вперед никто не взял. Тогда весла у двери оставим и бегом на обед. Футболки на веревки, штаны мокрые, но ничего, уже подсыхают.

Суп, второе, компот. А добавка есть? И мне! Две! Фу, макароны. Давайте две порции. Сначала суп доедаем, потом добавка второго. Ну, Ольга Анатольевна… Никаких ну.

После обеда не забыть подтянуться и спать. Подтягивания это тяжело, пусть мальчишки изгаляются, а мы считаем: раз, два, три… десять сможешь? Да я две добавки съел.

Мокрую одежду на солнце на улице — до полдника высохнет.

Снова на воду? Серьезно?! Две в день на воде? Ну, Ольга Анатольевна!

Зато на закоулках сознания шепот: покупаемся. Пораньше закончим и купаться.

В комнате полутьма, шторы задернуты. Снаружи зной, тишина, лагерь окутан магической дремотой. Тихо зудит муха, тихо жарит солнце. Пекло.

Кровати совсем рядом — удобно тихо шептаться, пока мелкие спят. Тихий стук в распахнутое окно. Ты-то здесь откуда? Из окна вылез. Ночью после отбоя на озеро хотим. Пойдете? Идем-идем. А как выйдем? Ну, как-нибудь. Главное, чтобы не поймали. Ой, поймают, уши оторвут. Ладно, потом все это, тихо, идет кто-то.

Тишина. На озеро пойдем? А че, да пойдем. И с ними тем более. Ага, хи-хи. Все, спи, остался час, а мы все языками прочесали. Все вечером.

Вторая тренировка после полуденного зноя. Уже не так жалят слепни. Но руки тяжелые после утра, как гири, как сосновые стволы. Со сна зев не прекращается, грозя выбить челюсть. И сосны над головами согласно поскрипывают. Ольга Анатольевна, давайте просто походим, кэ-мэ или два. Ну, дава-а-айте, пожалуйста. Мы же с утра тренировались.

Ладно-ладно.

Потом до ужина еще много времени. Вода медленно остывает, отдавая тепло ночи. Темнеет. В ее глубинах камни, сучки, дети. Лагерь тоже вывели на купание — все лица незнакомые, а свои из толпы выделяются особо. Нам можно уплыть подальше, мы же не эти мелкие, кто плавать не умеет. Для нас нет буйков, мы гребцы! Мы по воде ходим. Купайся прямо в одежде, как раз высохло. Прыгай с пирса — ноги вперед, кричишь — весело. Лагерные смотрят завистливо, им так нельзя. У них квадрат четыре на три, как окно тюремное, а у нас резвость свободы. Потому и не наши они. А наши вон какие, наши прыгать умеют.