К-394 (ЛП)

— Обычно я не отказываюсь от контроля подобным образом, сладкая, — пробормотал Деверо, проводя носом по ложбинке моей груди, когда я застегивала наручники. — Но ты, вероятно, самый восхитительный десерт, которым я имел удовольствие лакомиться в последнее время.

— Ой ли, мистер Деверо, — сладко проворковала я, вжимаясь в его эрегированный член и нарочито медленно двигая бедрами.

— В самом деле… — хмыкнул он и зажмурил глаза, откинув голову к изголовью кровати. — Боже, как же приятно.

Его сладострастный хриплый стон подстегнул меня. Я тихо рассмеялась и прижалась к нему, проводя губами по его адамову яблоку и щетине на челюсти.

— Я могу сделать так, чтобы ты не пожалел об этом, Джаспер, если…

— Если что, — уточнил он.

Та дам. Время для шоу.

— Если объяснишь мне, с чего ты взял, что у тебя получится скрыться от моего отца, — прорычала я ему на ухо, вытаскивая свой клинок из чехла на бедре.

Деверо замер, когда металл встретился с его горлом. Его стояк спал в считанные секунды, и я была почти уверена, что услышала, как он втянул в себя побольше воздуха. Наши глаза встретились, когда я отстранилась, чувствуя, как каждая капля крови в моих жилах пульсирует от желания перерезать ему шею. Но потом я увидела это. Все признаки вожделения, которые видела перед тем, как надеть на него наручники, полностью испарились, и все, что я могла наблюдать перед собой — это страх, тот самый страх, который я наблюдала на лице Ксандера прошлой ночью.

Теперь замерла я. Джаспер начал сыпать объяснениями, быстро догадавшись, что я дочь Скарзи, но я ничего не слышала. Ни единого слова. Как ни старалась сосредоточиться, образы Ксандера подо мной, умоляющего сохранить ему жизнь, мелькали в моей голове, как в фильме ужасов.

— Мне очень жаль! Клянусь, я намеревался вернуть ему долг, просто…

Я закрыла ему рот рукой, требуя тишины, пытаясь отдышаться от незнакомого мне прилива эмоций, атаковавших изнутри. Но Деверо продолжал бормотать свои извинения, широко раскрыв глаза в потрясении от того, какое направление приняла эта безумная ночь.

«Сосредоточься, Иден», — кричал мой внутренний темный голос.

И все же я не могла. Метаясь между ним, Джаспером и воспоминаниями о Ксандере, мой мозг просто не мог остановиться на чем-то одном. Все это было слишком. Сердце бешено колотилось, а ладони вспотели. Я слышала биение своего сердца в ушах, и видела, как оно отдается в моем зрении.

Он.

Ксандер.

Он.

Ксандер.

Кровь.

Так много гребаной крови.

«Убей. Его», — потребовала та другая Иден, и с мучительным криком я сделала это.

Даже не предупредив его и не предложив сказать последнее слово или дать объясниться. Я просто провела лезвием по его горлу одним плавным движением без лишних слов. Теплая кровь хлынула на меня, вызвав еще один душераздирающий крик из самой глубокой и темной части меня. Я была сама не своя, вне всяких сомнений. Наблюдение за тем, как жизнь покидала его тело, не принесло мне никакого удовлетворения. Совершенно.

Содрогаясь, я сидела на нем, с ужасом всматриваясь в его зеленые глаза, в то время как его кровь стекала по моей руке.

Что со мной происходит?

***

Я была не в своей тарелке. Полностью, на сто процентов не в своей тарелке. Дни после нашей встречи с Ксандером пролетали незаметно, а я не сделала ни одной попытки продолжить работу с оставшимися именами в моем списке после того, что случилось с Деверо. Я не хотела. Черт, и даже не знала, смогу ли. В результате моя темная сторона была недовольна, и ее жажда кровопролития с каждым часом становилась все сильнее. Сдерживать это становилось все труднее, и как бы я ни старалась обуздать ее, обещая скоро вернуться в строй, мы обе знали, что я лгу.

Снова.

Совершенно очевидно, что я стала такой. Лгуньей. Я лгала Ксандеру о своей личности, лгала папе о своих делах. И была чертовски уверена, что лгу самой себе о том, что продолжаю жить, как будто ничего не произошло. Но что-то все-таки произошло, и это что-то мешало мне жить той жизнью, которую я когда-то безоговорочно любила. Воспоминания о прошлом всплывали в моих снах, и я начала задумываться, сколько из тех людей были в такой же ситуации, как Ксандер. В ситуации, которую они не могли контролировать.

Ответа на этот вопрос не было. По крайней мере, ни одного, которого бы мне удалось найти.

После долгих бессонных ночей в офисе, когда вокруг не было ни души, я просматривала папку за папкой в папином кабинете, ища хоть что-то, что могло бы обесценить их смерть, но снова и снова оставалась с пустыми руками. Все они заслуживали гибель. Большинство из них имели криминальное прошлое, о котором папа даже не подозревал, до тех пор, пока не начинали уклоняться от уплаты долгов.

Так почему после всего вышесказанного, я все еще чувствовала себя настолько несбалансированной? Почему мне казалось, что последние шесть лет моей жизни и все, что я натворила, вдруг стали горькой пилюлей, которую нужно проглотить? Было ли это чувством вины? Раскаянием? Паранойей?