К алтарю по его приказу

– Мне нужно твое доверие, – произнесла она. – Хочу, чтобы ты верил мне, когда я что-то тебе говорю, а не выдумывал всякую ерунду. Чтобы ты перестал меня контролировать и дал свободу быть самой собой. Я не хочу все время чувствовать, что я плыву против течения, когда пытаюсь приблизиться к тебе. Я хочу, чтобы наш брак был тандемом – но только в том случае, если мы оба готовы работать над этим. Я хочу, чтобы мы были на равных, Аристон. На равных по-настоящему.

Он долго смотрел на нее, потом покачал головой:

– Похоже, ты все это обдумала.

– Да, я потратила на это немало времени. Только не знала, будет ли у меня шанс высказаться.

Снова наступило молчание. Кайли смотрела на его лицо, и у нее разрывалось сердце. Она видела там отражение собственных страхов. Ей хотелось подойти к Аристону и обнять его, предложить свою силу и почувствовать его. Но она не подошла. И ничего не сказала. Ничего, что могло бы снять заклинание и помочь явить то, что было спрятано в его сердце. А не опять задвинуть подальше, как он это делал всегда. Но разве это был не единственно возможный путь, каким они могли двигаться вперед? Быть честными и позволить себе говорить правду.

– Доверять кому-то – значит подвергать себя опасности, – наконец произнес Аристон. – Я потратил годы, чтобы научиться контролировать свои эмоции, что позволило мне заботиться о Павлосе, когда от нас ушла мать, а потом собрать по кусочкам компанию. Контроль позволял мне держать баланс Я был так занят, выстраивая будущее моего брата, что у меня больше ни на что не оставалось времени. Да я и не хотел ничего другого. А потом я встретил тебя, и все изменилось. Ты притягивала меня, но я сопротивлялся. Я чувствовал, что ты можешь причинить мне боль.

– Но я не хотела причинять тебе боль, Аристон! Я не твоя мать! Нельзя судить всех женщин по ней. Я хочу быть с тобой – во всем. Можешь ли ты мне это позволить?

– Не думаю, что у меня есть выбор, – признался Аристон. – Без тебя моя жизнь превратилась в ад. Мой дом и моя жизнь пусты, когда в них нет тебя, Кайли. Ты говоришь мне правду так, что иногда это больно слышать, но сквозь эту боль прорастает уверенность, что я люблю тебя. И вероятно, всегда любил.

Она больше не могла себя сдерживать. Порывисто шагнув к нему, она попала прямо в его объятия. К ее глазам подступили слезы.

– Кайли, – прошептал Аристон. – О, Кайли! Я с самого начала обманывал себя. Это было как удар молнии, когда я впервые тебя увидел. Я сказал себе, что ты очень молода – слишком молода, но потом я тебя поцеловал, и мой мир перевернулся. – Он провел пальцем по ее дрожащим губам. – Проще всего было убедить себя, что я тебя презираю. Сказать себе, что ты такая же, как твоя мать, и что мне нужен только секс, чтобы потушить этот пожар. Но оказалось, это лишь усилило его. Когда я узнал, что ты беременна, моя душа возликовала. Но я не мог понять, кого благодарить за то, что ты осталась со мной. То, что я чувствовал рядом с тобой, было для меня так ново, так необычно и даже…

– Пугало, – подсказала Кайли, чуть отстранившись, чтобы заглянуть ему в глаза. – Я тебя понимаю. Со мной было то же самое. Потому что любовь – очень редкое чувство. Многие не знают, что с этим делать, особенно если они росли без любви. Но мы же не глупые люди, Аристон. Во всяком случае, мы знаем, чего мы не хотим – разрушенных домов, потерянных детей, горьких ран, которые никогда полностью не заживут. Я просто хочу любить тебя и нашего ребенка и создать счастливую семейную жизнь. Разве тебе не хотелось бы этого?

Аристон на мгновение закрыл глаза, и, когда он их открыл, Кайли по-прежнему была рядом. Как и должно было быть. Потому что некоторые вещи ты просто знаешь, если только на какое-то время опустишь свои защитные барьеры, чтобы дать возможность проявиться инстинкту. А инстинкт говорил ему, что Кайли Кавакос любит его и будет любить всегда, хотя, вероятно, и не так, как он ее.

Он притянул ее ближе, и она почувствовала тепло его дыхания.

– Не пойти ли нам сейчас в постель… чтобы составить план нашего будущего?

– О, Аристон. – Кайли поднялась на цыпочки и обняла его за шею. – Я уж думала, ты никогда этого не скажешь.

Эпилог

– Ну и как себя чувствует моя прекрасная и умная жена?

Кайли подняла глаза и встретила внимательный взгляд Аристона.

Разве слова способны были передать те чувства, что она испытала во время этих долгих и трудных часов, которые закончились рождением их сына? Радость, удовлетворение, сомнение и суровая решимость защищать их ребенка каждой частичкой ее существа – все было там. Малыша Тимона. Тимона Павлоса Кавакоса. Кайли улыбнулась, проведя кончиком пальца по нежной оливковой щечке.

– Я чувствую себя счастливейшей из женщин, – просто сказала она.