К барьеру! 2009 № 02

И зачастили к нам соседи с того берега со своими советами, как правильно ловить рыбу. Подкупили Правление нашей рыболовной артели, и стали наши артельщики плясать под их дудку: подделали итоги выборов и упразднили актив, объявили, что артель работает неэффективно, и обанкротили её. Оформили самые рыбные места в своё личное пользование. Пляжи с раздевалками, душами и туалетами тоже переписали на себя и сделали платными. Так что дети наши речку видят теперь только издалека, потому что платить за вход нечем. Нам раздали старенькие, давно списанные удочки с рваной леской без крючков и поплавков и сказали, что теперь мы законные хозяева этих удочек и должны ловить рыбу каждый сам себе, если не хотим сдохнуть с голоду. Вместо артели по рекомендации правобережных рыболовов-инструкторов Правление нашей бывшей артели учредило «Рыбнадзор» и всем коллективом перешло работать туда. И перетащило с собой всех своих родственников, друзей детства, школьных товарищей, знакомых, а в последнее время и подруг. Все, как один с богатым опытом торговли. Где что купить подешевле, а по большей части украсть, да продать подороже. А в рыболовстве они, как показало время, совсем ничего не понимают. В основном «Рыбнадзор» нас надзирает: указывает время и место, где нам дозволяется ловить (почему-то места самые безрыбные), контролирует, сколько и какой рыбы мы наловили, конфискует наш и так скудный улов и продаёт на правый берег. Правда, с этого улова несколько мелких рыбёшек, которыми и кошка-то не всегда наестся, нам на кое-какую ушицу иногда и продают, но через своих многочисленных посредников-перекупщиков. В итоге малёк плотвички нам обходится по цене взрослой осетрихи с икрой. А сами наши бывшие артельщики со своими инструкторами-рыбаками с правого берега начали путину. (Путина — это рыболовный сезон, а не то, что вы подумали.) Они замутили всю воду в реке. Отменили все существующие правила разумной рыбной ловли и узаконили браконьерство. Инспекторы новоиспеченного «Рыбнадзора» вместе с рыбаками с правого берега реки сами занялись браконьерским промыслом. Начинали вроде бы пристойно, ловили рыбу красивыми импортными спиннингами, которые накупили на правом берегу за наши деньги. Но, как сказал один умный немецкий рыбак, нет такого рыбака-браконьера, который бы не пошёл на нарушение правил рыбной ловли, если прибыль от улова достигнет 300 %. И пошло-поехало.

Перегородили всю реку сетями. Опутали её донками и перемётами, полезли в неё с бреднями. В мутной воде начали бить бедную рыбу острогами и глушить динамитом. И весь улов на продажу туда, на правый берег. Наш же берег загадили мусором, остающимся от их бесконечных шабашей, на которых жгут костры из вяленых лещей. И саму реку, нашу кормилицу, превратили в свалку.

Разумеется, такое хищническое отношение к рыбалке до добра не доведёт, и, рано или поздно, это должно было привести к печальному финалу. Так и случилось. Уловы катастрофически снизились, рыба в реке стала пропадать. Наши бывшие артельщики, а теперь как бы эффективные рыбаки, запаниковали. Народная мудрость «На безрыбье и рак — щука» им не подходит, потому что за раками лезть в ими же загажан реку они брезгуют. Мы напомнили им про удочки, которыми в начале реформ они советовали нам ловить рыбу и предложили им самим взять в руки эти удочки. Но они, уже привыкшие без труда загребать рыбу сетями, отказались и потребовали вместо удочек рыбу. И «Рыбнадзор», не спрашивая нашего согласия, берёт рыбу из наших и так очень скромных запасов и отдаёт её этим эффективным рыбакам. Потому что котёл, в котором и рыбаки и «Рыбнадзор» варят уху, у них общий и навар с этой ухи они делят между собой, а нам с этой ухи перепадают только рыбьи косточки, жабры да чешуя. Иногда хвосты, когда кто-нибудь из нас на них нечаянно падает. Рыбаки, вместо того чтобы поделиться с нами рыбой, которую им выделил «Рыбнадзор» из наших же запасов, опять отвезли её на правый берег и продали. А на правом берегу накопилось так много выловленной рыбы, что рыбаки не могут её ни сами съесть, ни продать. Сытые уже и не знают, куда её девать, а у голодных денег нет, чтобы её купить. Выловленная рыба начала протухать. Её стали сбрасывать в нашу и так отравленную многострадальную реку. Всё случившееся рыбаки обоих берегов назвали кризисом. Но не прекратили под шумок свою хищническую браконьерскую деятельность, а наоборот — охамели ещё больше.