К Барьеру! (запрещённая Дуэль) №17 от 27.04.2010

Но зал не успел перевести дух. Начался допрос Карватко по его видеопоказаниям на следствии.

Прокурор: «Давая показания в суде, Вы указали, что допрос велся путем прочтения каких-то листов. Но перед Вами лежал всего один лист. Почему Вы сказали, что листов было больше?».

Карватко: «Мне кажется, их было несколько».

Прокурор: «Кто его положил?».

Карватко: «Не знаю. Мне положили и велели читать».

Прокурор: «А как протокол допроса на 11 листах уместился на один листок?».

Карватко: «Там были записаны даты и факты».

Прокурор: «А почему Вы не смотрели постоянно на этот листок?».

Карватко: «Я постоянно на них смотрел».

Судья прерывает допрос: «Я поясню присяжным заседателям, что вопросы следственных действий по закону не обсуждаются. Но в связи с тем, что сторона защиты эти вопросы затрагивала, то я разрешаю стороне обвинения затрагивать эти вопросы во имя принципа равенства сторон».

Вдохновленная разрешением обсуждать следственные действия, в допрос включается сторона защиты.

Першин, адвокат Квачкова: «А кто такой Олег Васильевич Корягин, который стоял за Вашей спиной?».

Не тут-то было! Что дозволено Юпитеру, не дозволено быку. Вопрос снят.

Першин: «Сколько раз и почему прерывалась съемка допроса?».

Вопрос снят.

Першин: «Вы с адвокатом, присутствовавшим на допросе, заключали соглашение?».

Вопрос снят.

Михалкина, адвокат Миронова: «Адвокат интересовалась состоянием Вашего здоровья?».

Вопрос снят.

Михалкина: «Укажите количество лиц, присутствовавших на допросе?».

Вопрос снят.

Миронов, подсудимый: «Почему Ваша речь на видеозаписи была вялой, невнятной, рваной?».

Карватко: «Меня допрашивали несколько дней, прежде чем допросил следователь».

Миронов: «А что это за ожоги у Вас на руках?».

Судья: «Вопрос снимается как не относящийся к делу и не просматривающийся на видео».

Найденов, подсудимый: «Что за записи лежат перед Вами?».

Карватко: «Это записи, где мне определено, что нужно сказать следователю».

Найденов: «Вас допрашивали в СИЗО в качестве кого?».

Вопрос снят.

Найденов: «Вас в качестве свидетеля допрашивали?».

Уставшая снимать вопросы судья перешла к угрозам: «Найденов, я предупреждаю Вас о недопустимости неподчинения председательствующему судье».

Найденов невозмутимо кивает: «Обыск у Вас дома был до допроса?».

Вопрос снят.

Найденов: «Когда Вас поместили в СИЗО, вы помните?».

Судья: «Найденов! Вы предупреждаетесь за ненадлежащие вопросы. Это может повлечь взыскания вплоть до удаления из зала суда».

Найденов: «На записи мы видим Вас небритым. Это сколькосуточная небритость?».

Про небритость вопрос тоже не угоден, хотя бритьё к следственным действиям не относится.

Найденов: «Что у Вас за повреждение на левой кисти?».

Вопрос снят.

Найденов: «Вас Корягин консультировал перед допросом?».

Вопрос снят.

Котеночкина, адвокат Найденова: «Показания, которые Вы давали под запись, были следователем записаны дословно?».

Судья вмешивается: «Вопрос я снимаю, так как закон не требует дословной записи показаний».

Адвокаты защиты изумлены.

Закалюжный: «Возражаю. В законе сказано: «Протокол допроса – по возможности дословно». Ваша честь, предоставьте Яшину возможность задать вопросы свидетелю».

В ответ - с просьбой адвоката вовсе не связанное: «Суд предупреждает Вас о недопустимости нарушения порядка судебного заседания».

Закалюжный взрывается: «Я расцениваю Ваш ответ как препятствие адвокатской деятельности!».

Судья уже успела возвратить себе невозмутимый образ египетского сфинкса: «Уважаемые присяжные заседатели, прошу вас оставить без внимания заявление адвоката Закалюжного».

Адвокат Чубайса Сысоев: «На вопрос следователя, почему Вы вовремя не обратились в милицию, Вы пояснили, что у Вас был шок. Что Вас шокировало?».

Карватко: «Меня шокировало, что я человека 16-го видел, а потом сообщают, что он 17-го покушался на Чубайса».

Сысоев, хихикая: «И это помешало Вам прийти в милицию?»

Карватко, насупившись: «А что я им скажу – что я этого человека три раза видел?» Сысоев не по-мужски кокетливо: «Что же все-таки Вас так удивило?»

Карватко, глядя ему в глаза: «Если Вас завтра будут показывать по телевизору и говорить, что Вы обвиняетесь в преступлении, я тоже буду очень удивлен».

Прокурор приступает к оглашению еще одного документа следствия - заявления свидетеля Карватко, направленного им Генеральному прокурору Российской Федерации 30 марта 2005 года, то есть спустя всего лишь три дня после допроса, показанного в видеозаписи. Заявление небольшое, но до неузнаваемости меняющее смысл и тон только что состоявшегося допроса: «Я пришел к выводу, что на даче Квачкова могло готовиться покушение на Чубайса. Прошу допросить меня по этому вопросу».

Во как! Только что на протяжении всего допроса Карватко твердил одно: «не могут они быть причастны… не верю… нет, не причастны…». Так что же вдруг изменилось за эти три дня? Снова вопросы к Карватко.

Прокурор: «Вы данное заявление писали собственноручно?»

Карватко: «Я его переписал».

Першин: «Добровольно ли было написано это заявление?»

Вопрос снят.

Михалкина: «Слова в тексте заявления формулировали Вы сами?»

Карватко успевает сказать: «Нет».