Сопоставив вересаевских солдатиков и погоревших в Перми бизнесменов, можно сделать вывод: русский человек в своей массе был, есть и будет недоумком. Всё бы так, если бы не одно «но».
«Но» это состоит в том, что между трагедией в Перми и японской войной лежит более ста лет. И в эти сто лет была не одна война. Как свидетельствуют многочисленные их участники, русский человек вёл себя совсем не так…
Дело в том, что мысль Вересаева про остро-недостаточное умственное развитие была так или иначе воспринята в советский период. И в советские времена были приняты более чем серьёзные меры по решению этого вопроса. Была борьба с неграмотностью, введено всеобщее начальное, потом – всеобщее среднее, и весьма качественное, образование… Ещё в тридцатые годы было принято сдавать техминимум, вопросы к которому рассматривал лично Сталин, уровень этого техминимума постоянно повышался. Словом, в Великую Отечественную войну советский человек вошёл технически грамотным, и ничего подобного «японской войне» не наблюдалось и близко.
Но что же произошло с тех пор? Откуда столь завидная тупость и неразвитость – ведь наверняка большая часть погоревших имеет (имела) высшее образование?
Проблема состоит в том, что Сталин заботился о формировании технических знаний, но воспитание пустил на самотёк
Но традиционное общество себя помаленьку изживало, и к нашему времени изжило себя окончательно и бесповоротно. Что вместо? А вместо Пушкина, Улановой и Станиславского в сознании масс заняли сначала хазановы, петросяны и солженицыны, а потом – ещё более мелкие и ещё более гадкие твари. Они-то и стали формировать сознание людей по своему образу и подобию.
А оригинал известен – крайний индивидуализм, плавно переходящий в шизофрению и/или воинствующий идиотизм.
И именно Пермь устами своего губернатора, г-на Олега Черкунова, заявила, что является полигоном по внедрению в сознание масс всяческого «современного искусства», как теперь говорят, полигоном «по продвижению». В частности, искусства актуального. Вот основные деятели сего «продвижения»: Марат Гельман, Эдуард Бояков, Михаил Швыдкой…
Актуальное искусство впечатляет своей антиэстетикой, вторжением в запретные темы. «Всё можно!» - вот девиз актуального искусства. Действительно, если можно устраивать биеналле с педерастами и выдавать за искусство «целующихся милиционеров», то отчего нельзя палить бенгальский огонь в помещении, отделанном огнеопасным пластиком и пенопластом, оклеенным сухой тканью? Так что гг. Швыдкого, Боякова и Гельмана вполне можно поздравить с первыми успехами по окончательному отделению русского человека от здравого смысла.
Они, эти пермские успехи, не ограничиваются одним отдельно взятым пожаром. Постоянно опрокидываются автобусы с вахтовиками (погибло несколько человек), бьются самолёты, происходят катастрофы поменьше… Пермь в уральском регионе весьма отличается с некоторых пор по части количества катастроф и трагических происшествий.
Кто-то скажет, что большая часть бизнесменов не интересуется никакими актуальными искусствами и вообще им плевать. Ну так и что? Вам не нравятся биеналле и педерасты, вы с отвращением выключаете телевизор? А постмодерн и авангард достанут вас через мерзостный дизайн ваших ботинок или ваших же штанов, плющеное блюдце в посудной лавке, непригодное для наполнения хоть чем-то (других нет), скотскую рекламу, олигофренистый мультик американского производства, где всё вывернуто в соответствии с принципами постмодерна наизнанку, через фильмец «Адмиралъ» или «Царь» того же свойства… Заводил мало, проблема в том, что им все начинают от великого ума подражать – с мозгами у роспедерата серьёзные проблемы. Да ведь и проще так-то: ни с чем не надо считаться, ни о чём не надо заботиться. А отвратительный антиэстетизм действует себе помаленьку, выматывая водителя автобуса, отключая остатки здравого смысла у бузотёра подростка, блокируя элементарную порядочность у бизнесмена: ну чего стоило владельцу клуба зайти к пожарным? Рядом ведь целая часть! Но все такие уроды – мерзкие, пакостные… А для уродов и так сойдёт, правда? Так что не пойду я ни к каким пожарным: шоу пипл-то схавает.