К черту всех, люби себя! История лысой девочки

В институте реакция на мою смену образа тоже была мощная – все просто офигели. В хорошем смысле слова. Никто не сказал, что мне «не идет» и т. д. Да, мне пришлось соврать всем и сказать, что это суперкрутое наращивание, но именно на тот момент я не видела другого выхода, я просто боялась признаться, что на самом деле это парик, а под ним совершенно лысая голова.

Как-то так, удивляя саму себя своим новым образом и всех вокруг, я начала жить. Наконец-то не выживать, а жить.

Наверное, вам очень интересно, почему же я не сделала и не делаю пересадку волос? Сейчас объясню.

Во-первых, я не хочу. Я очень сильно люблю свою лысую голову, способность быстро и комфортно для себя менять образы. Если я хочу длинные волосы, я приклеиваю парик. Отсутствие волос сейчас не является для меня проблемой.

Во-вторых, на затылке у меня (как и везде) катастрофически мало волос. Если пересадить мои волосы с одного места на другое, то получится та же самая полулысая голова. Напомню, у меня на половине головы волос нет. А там, где есть, они очень редкие.

При пересадке волосы берутся с затылочной части и пересаживаются в область, где волос меньше. Если у человека с нормальным ростом волос на затылке сделать пересадку, то это еще как вариант: затылочную часть можно как-то прикрыть волосами сверху, но у меня и брать нечего, да и прикрывать тоже будет нечем.

В-третьих, никто не даст гарантий, что волосы приживутся.

А сейчас чуть подробнее о пересадке.

Существует три вида трансплантации волос, но если разграничить более широко, то есть операционный и безоперационный метод.

В первом случае (операционный метод) изъятие волосяных фолликулов производится с помощью вращающихся пробойников, вырезаются графты[1] и пинцетом пересаживаются в сделанные скальпелем разрезы (или реже проколы). На донорском участке кожа травмируется, на ней остаются рубцы.

Во втором случае (безоперационный метод) выстригается донорская зона на затылке и с помощью инструмента, похожего на маленькую трубочку, по всему участку изымаются здоровые волосяные фолликулярные объединения. Повреждение кожи при этом минимально.

С помощью специального инструмента-имплантера волосяные фолликулы опускаются на нужную глубину и под нужным наклоном. Процедура длится примерно 8 часов с местной анестезией.

Заявляется, что пересаженные волосы в течение года вырастают полностью и никогда не выпадают, если только у вас не будет нервных срывов, радиационного облучения и т. д.

Также операцию обычно не делают людям в возрасте до 15 лет и после 70. Не делают вообще людям с такими психическими расстройствами, как трихотилломания, окр, дисморфофобия.

Всегда есть риск, что произойдет отторжение волосяных фолликулов. Предсказать исход событий невозможно. Также происходит онемение донорской области и области трансплантации, которое обычно временное, но гарантий никто не дает. И на всю жизнь, конечно же, останутся рубцы на донорском участке кожи, если был использован операционный метод.

Надеюсь, что теперь абсолютно понятно, что делать пересадку волос я не могла, не могу и не смогу. Да и не хочу. Потому что люблю себя такой, какая я есть на данный момент.

Я смотрю сейчас на свое лицо в профиль, на свою голову и не понимаю… Как я могла не любить свой нос? Как я могла не любить свою форму черепа? Как я могла считать себя некрасивой?

Я так благодарна тому, что ненависти к себе больше нет в моей жизни.

Я полюбила свой нос только после того, как специально начала фоткаться в профиль. Свой череп мне удалось полюбить только после того, как я смогла сфотографироваться лысой. Меня фотографии действительно лечат.

А отношения с фотографами у меня особенные, ведь они зачастую видят меня такой, какой другим не удается встретить в жизни. Они смотрят на мои исходные фотографии, выбирают более удачные, на их взгляд, снимки. Для меня – это магия. Спасибо Вселенной за то, что я открыла для себя этот мир перед объективом камеры.

Шесть

А теперь я расскажу немного про наши с Никитой отношения.

Никита рос в неполной семье, как и я. У него есть младшая сестра Ангелина, с которой мы сейчас не разлей вода, и воспитывала его мама. Отец умер, когда ему было 12 лет. Примерно в 12 лет и мои родители тоже развелись. Мы с ним были практически на одной волне в этом плане.

Знакомство с мамой Никиты было волнительным. Не знаю, кто сильнее нервничал, я или его мама, но обеим было неловко. Мы купили бутылочку шампанского (нам с Никитой на тот момент по 18 лет), сели на кухне, поели, поболтали, и вроде как все прошло хорошо.

Разговоров про меня у него в семье уже было много, поэтому заочно его мама меня знала и видела мои фотографии. Мне кажется, что его семья всегда считала меня неподходящей для Никиты. Не входящей по-настоящему в их семью. Почему? Не знаю. Возможно, потому что у меня алопеция, возможно, потому что я странно для них одевалась. Возможно, потому что атеистка. Возможно, потому что не хожу на огород. В общем, потому что я другая и не живу так, как они.