Читаем К чести России (Из частной переписки 1812 года) полностью

Письмо ваше, мой друг Николай Николаевич, с нарочно отправленным от вас курьером я, бывши на несколько дней в Киеве, получил и, прочитав его, хотел тотчас предать его огню при Софье Алексеевне(44), которая в то время была также в Киеве, но по ее желанию я отдал ей письмо ваше, а она обещала сжечь его. Будьте уверены, мой друг, что все то, что вы ко мне пишете, хранится у меня в непроницаемой тайне, и ежели я сообщаю кому ни есть что-либо из писем ваших, то, конечно, не иное что, как то, которое знать всякому можно. Я и Софье Алексеевне не отдал бы письма вашего, ежели бы не опасался чрез то ей досадить. Я, выехав из Киева 24-го числа прошедшего месяца, проехал в Белую Церковь, где видел письмо молодого графа Браницкого к графине, его матери, от 16-го числа прошедшего месяца отправленное, из которого письма я узнал, что в Калужской губернии, в городе Малом Ярославце было у нас с французами сражение. ... Я уповаю, мой друг, что с первым курьером вы сообщите нам не токмо о вышеозначенном сражении, но дадите нам знать и о том, что после этого могло что-либо случиться. Я все опасаюсь того, что неприятель, следуя по Смоленской дороге, не свернул бы влево, то есть в Орловскую губернию, а чрез нее не пошел бы Малороесиею к Киеву, который может тогда быть в большой опасности. Все мне кажется, что это есть дело сбыточное. Первое, потому что Смоленская губерния, будучи разорена, прокормить армии его не может. Белоруссия также не в обильном состоянии, но Орловская и Малороссийская губернии могут много способствовать неприятелю в прокормлении армии его, и ежели бы Киев в руки его попался, то будет он тогда иметь передовую оборонительную для себя линию и способ к продовольств [ован] ию войск его. Статься может, что я во мнении моем ошибаюсь, для чего и предаю его благорассуждению вашему. От нас же любопытства заслуживающих никаких обстоятельств ожидать вам нечего, разве только о том сообщу вам, мой друг, что по сие время бог миловал губернию нашу от чумы, и ежели таковая милость его продлится хотя на две недели, то и нечего будет нам опасаться, ибо зима приближается, и утренники довольно холодные, и несколько раз выпадал снег, который и теперь довольно глубок. ... Чтобы сколько ни есть поразвеселить вас, мой друг, то я сообщу вам о забавном происшествии, случившемся в вашем имении, о чем, уповаю я, что и Софья Алексеевна не оставила написать к вам, а именно, в краткую ее отлучку в Киев г. Куликовский сочетался законным браком с одною из горничных девушек Софьи Алексеевны. Обстоятельство сие, по мнению моему, не может, однако же, причинить какую-либо расстройку в хозяйственности вашей. Ибо сие самое обстоятельство обяжет его еще более быть к вам усердну, но жаль мне его самого, что он сделал такое дурачество, ибо он человек добрый и много вам предан. ...

С. Никитин - Е. М. Ермоловой.

4 ноября. [Москва]

Ваше превосходительство! Милостивейшая государыня и благодетельница! Елисавета Михайловна!

Дом ваш в Москве цел, как вы уже о сем известны. ... Естли бы вы пожаловали сюда и посмотрели на домы других, нельзя бы не почувствовать, сколько господь бог отличил Вас от прочих. Здесь уже роскоши нет, вся пропала. Она-то и пламенем всё попалила. Все вещи, к роскоши служащие, изчезли, все в рубищах без пристанища. Всякий для угла нечистого, для малого куска хлеба, для рубища, защищающего от холода, бог знает что зделает. Везде собак множество. А зимою, может статься, пожалуют и волки. Спешу при помощи божьей освятить в своей церкви один престол. Книги церковные все и образа, иконостасы целы. ... Многие в городе ужасное потерпели, так что и пересказать не могут, а многие и жизни лишились. ...

Протоиерей Стефан.

Н. П. Николев - Д. И. Хвостову.

5 ноября. [Тамбов]

Милостивый государь!

Перейти на страницу:

Похожие книги

Образы Италии
Образы Италии

Павел Павлович Муратов (1881 – 1950) – писатель, историк, хранитель отдела изящных искусств и классических древностей Румянцевского музея, тонкий знаток европейской культуры. Над книгой «Образы Италии» писатель работал много лет, вплоть до 1924 года, когда в Берлине была опубликована окончательная редакция. С тех пор все новые поколения читателей открывают для себя муратовскую Италию: "не театр трагический или сентиментальный, не книга воспоминаний, не источник экзотических ощущений, но родной дом нашей души". Изобразительный ряд в настоящем издании составляют произведения петербургского художника Нади Кузнецовой, работающей на стыке двух техник – фотографии и графики. В нее работах замечательно переданы тот особый свет, «итальянская пыль», которой по сей день напоен воздух страны, которая была для Павла Муратова духовной родиной.

Павел Павлович Муратов

Биографии и Мемуары / Искусство и Дизайн / История / Историческая проза / Прочее
100 великих кумиров XX века
100 великих кумиров XX века

Во все времена и у всех народов были свои кумиры, которых обожали тысячи, а порой и миллионы людей. Перед ними преклонялись, стремились быть похожими на них, изучали биографии и жадно ловили все слухи и известия о знаменитостях.Научно-техническая революция XX века серьёзно повлияла на формирование вкусов и предпочтений широкой публики. С увеличением тиражей газет и журналов, появлением кино, радио, телевидения, Интернета любая информация стала доходить до людей гораздо быстрее и в большем объёме; выросли и возможности манипулирования общественным сознанием.Книга о ста великих кумирах XX века — это не только и не столько сборник занимательных биографических новелл. Это прежде всего рассказы о том, как были «сотворены» кумиры новейшего времени, почему их жизнь привлекала пристальное внимание современников. Подбор персоналий для данной книги отражает любопытную тенденцию: кумирами народов всё чаще становятся не монархи, политики и полководцы, а спортсмены, путешественники, люди искусства и шоу-бизнеса, известные модельеры, иногда писатели и учёные.

Игорь Анатольевич Мусский

Биографии и Мемуары / Энциклопедии / Документальное / Словари и Энциклопедии
Николай II
Николай II

«Я начал читать… Это был шок: вся чудовищная ночь 17 июля, расстрел, двухдневная возня с трупами были обстоятельно и бесстрастно изложены… Апокалипсис, записанный очевидцем! Документ не был подписан, но одна из машинописных копий была выправлена от руки. И в конце документа (также от руки) был приписан страшный адрес – место могилы, где после расстрела были тайно захоронены трупы Царской Семьи…»Уникальное художественно-историческое исследование жизни последнего русского царя основано на редких, ранее не публиковавшихся архивных документах. В книгу вошли отрывки из дневников Николая и членов его семьи, переписка царя и царицы, доклады министров и военачальников, дипломатическая почта и донесения разведки. Последние месяцы жизни царской семьи и обстоятельства ее гибели расписаны по дням, а ночь убийства – почти поминутно. Досконально прослежены судьбы участников трагедии: родственников царя, его свиты, тех, кто отдал приказ об убийстве, и непосредственных исполнителей.

А Ф Кони , Марк Ферро , Сергей Львович Фирсов , Эдвард Радзинский , Эдвард Станиславович Радзинский , Элизабет Хереш

Биографии и Мемуары / Публицистика / История / Проза / Историческая проза