К чёрту на рога!

— Вот кто о чём, а Лена о деньгах, — фыркает Вика. — Как будто тебе не хватает.

— Конечно, мне не хватает, — быстро соглашаюсь я. — Денег много не бывает. Нет, ты смотри, его именно что за деньги показывать!

— Вот же тварь наглая! — соглашается Вика. — Поставь пиво на место!

Упырь только хрюкает и открывает бутылку. Лапами!

Ну да, ага, вырвался от хозяина на вольные хлеба, так почему бы и нас не обобрать?

— От Хозяина, — раздаётся у меня в голове, — именно так, с большой буквы. От любимого и вкусного Хозяина.

И Упырь улыбается так, что не одному Чеширскому не снилось. А уж зубов у твари! Кажется, в два ряда. Однако, в отличие от Чеширского, Упырь не исчез, а вновь нырнул в холодильник за закуской. Ею послужила сырая куриная голень.

— Вика-а-а-а, — жалобно блею я, — у меня галлюцинации.

— У меня тоже, — кивает Вика. — Уже не хочешь его за деньги показывать?

— Уже хочу от него избавиться, — киваю я.

— Взаимно, — телепатически комментирует котёныш, продолжая хлестать чужое пиво, как своё.

— Вот хамло! — восхищается Вика.

— Ты тоже его слышишь?

— Угу…

— Ещё бы вы меня не слышали, — ржот эта зубастая тварь. — В одной эльфьей крови где-то в десятом поколение, вторая от Мурддраалов не далеко ушла. Вот если бы вы меня не слышали, я бы удивился. Кстати, нате вот вам.

Котёныш доглодал куриную голяшку вместе с костью, облизал лапу и, пошарив где-то, как я поняла, в личном подпространстве, вытащил оттуда сложенный вчетверо лист бумаги.

Останавливаю Вику, уже готовую сорваться с табуретки, и протягиваю руку.

— Мы, конечно, не твой Хозяин, — говорю этой наглой твари, — но будь любезен, донеси.

Знаю я таких, если сразу не показать, кто тут кто, на шею сядут и скажу, что так и было.

— А что мне за это будет? — сощурился котёныш.

— Вопрос в том, что тебе за это не будет, — пожимает плечами Вика, поняв, куда я клоню. — На пример, мы не расскажем твоему Хозяину о твоём поведение.

— Так он в курсе, — вновь оскалился Упырь.

Вопрос о фантазии мужчины моей мечты отпал сам собой. Вот уж точно. Упырь.

— Так, ладно, — поднимаю руки вверх. — Без пива здесь всё равно не разберёшься. Котяра, тащись сюда сам и пива захвати.

Зубастая тварь кивнула. Нейтралитет соблюдён и найден.

* * *

— И что это за хрень?! — ору я, и тыкаю пальцем в, так называемые, инструкции. — Упырик, скажи пожалуйста, твой обожаемый Хозяин и, по совместительству, наш с Викой муж — дебил?! Он дебил, да, Упырик?!

Так называемые инструкции были написаны то ли чернилами, то ли тушью, чёрным по… английскому! А я английского не знаю! Как и Вика, между прочим! Но у неё отмазка железная, Вику и современный английский отделяют без малого восемьсот лет. За такой отрезок времени не то, что язык, история на сотню раз поменяется. То есть, перепишется. Единственное, что я могла понять, это дата, набор цифр и подпись. Всё остальное что для меня, что для Вики, выглядело как китайская грамота. Только не иероглифами, а латиницей. «Четырнадцатое сентября две тысячи четвёртого года, бла-бла-бла, Себастьян Норд». Вот и всё. Хоть смейся, хоть об стол головой бейся.

— У тебя есть кто-нибудь, кто знает современный английский? — спрашивает Вика, прекращая мою истерику. У неё вообще на это особый талант.

— Э-э-э, — мигом успокоившись, чешу затылок. — Вообще-то да, есть. Но вот так вот подставлять мать-одиночку с мелкий дитёнком я не хочу.

Это я об Анжелике. Она не только английский, она японский знает. Захотелось в своё время девочке.

— А ещё кто-нибудь? — наседает Вика.

— Ехать долго, — кривлю рожу я.

— Бывший, что ли? — прозорливо угадывает леди Ойоэльфорн.

Бывший. Но не тот бывший, который со штампом в паспорте о регистрации брака и о расторжение соответственно, а тот, который любовь великая. Впрочем, пошёл он теперь далеко и на долго, у меня теперь мужчина мечты нарисовался. Себастьяном зовут.

— Гы-ы-ы-ы-ы, — расплываюсь в идиотской улыбке.

— Что? — настороженно спрашивает Вика.

— Ты — Ойоэльфорн, так? — всё ещё совершенно по идиотски гыгыкаю я.

— Так, — осторожно соглашается Вика.

— «Форн» с какого-то эльфячьего языка переводится как «север». «Норд», а вернее «норт» уже с английского переводится как…

— «Север», — заканчивает за меня Вика, и начинает гонять по столешнице кружку из под чая. — Может, хоть этот не сдохнет раньше времени.

— Я тебе дам «сдохнет», — грожу этой козе кулаком. — Я тебе потом так «сдохну», так «сдохну», зубов не соберёшь.

— И останемся мы с Хозяином одни, — мечтательно чавкает очередной голяшкой Упырь. — Совсем одни. Сиротинушки.

Судя по тону котёныша, он бы с особым удовольствием станцевал лезгинку на наших могилах. А вот фиг ему! Кремация, только кремация! Я не стану в перспективе нефтью, не дождётесь!

— Слушай, Упырик, — начинаю я развивать новую идею. Раз мужчина моей мечты в плане лингвистики оказался идиотом, то надо взять информацию из первых рук. Вернее лап, — а вот твой Хозяин писал инструкции в две тысячи четвёртом, так?

— Так, — кивает зверюга. — Буквально вчера.

— Но сейчас две тысячи четырнадцатый, — указывает на календарь Вика. — Как такое может быть?