К чёрту на рога!

— Мои камни, к примеру, — нахально подсказываю я. — От которых нужно избавится в кратчайшие сроки.

— Куда-то торопишься?

— Да. Как можно дальше отсюда.

Светлана Георгиевна изобразила на лице недоверчиво — сомнительное выражение. Понятно, зайдём с другого бока.

— Я историю вашего города не знаю, как и своего, собственно. Но не суть. Смотрите, в вашем городе есть крепость. Осталась от кого-то. А раз есть крепость, то там были какие-нибудь кмети, и явно не из бедных. Кто может точно сказать, были ли у них какие-нибудь камушки. Никто. Нас там не было. Так почему бы моим камушкам не оказаться теми самыми, которые были у того дядьки, который держал крепость? Может он, тот самый дядька, с чего-то решил прикопать свои камушки в приметном месте? И кто же виноват, что прикопать-то прикопал, да выкопать уже не смог? Правильно, никто. И тут, по прошествии четырёхсот лет, вы копаете у себя на огороде новую выгребную яму, и находите тот самый клад. Светлана Георгиевна, давайте внесём в анналы истории ещё больше разброда, шатаний и полного отсутствия логики. Строчкой больше, строчкой меньше, кому какое дело? Главное, все будут обеспечены до конца своих дней, и ещё правнукам останется.

Пока я вываливала свой монолог, маменька Славы и Ванечки слушала молча, внимательно, но всё с тем же выражением на лице.

— У меня только два вопроса, — наконец сказала она. — Почему ты это не можешь сделать у себя? У тебя же частный дом, верно?

— Угу, — киваю я. — Просто-напросто потому, что деревню Кривощёково уже раскопали. Вот и подумайте сами, какие драгоценности могут быть в деревне? Пара разбитых горшков и расписной ухват. Это раз. Новосибирск моложе вашего города на триста с копейками лет, это два.

— Логично, — кивает Светлана Георгиевна. — И второй вопрос, почему именно мы?

Пожимаю плечами:

— По тем же соображениям. Да и Слава мне не чужой человек.

Не знаю, о чём подумала Светлана Георгиевна, мне же вспомнились причины того, что Слава мне действительно не чужой человек. Кто знает, как бы оно всё могло быть, не подхвати я шесть лет назад ветряную оспу. В детстве как-то не переболела, в итоге получилось в двадцать четыре. Ощущения — не передаваемые! Температура под сорок и всё тело чешется. Да и месячные, пришедшие на две недели раньше срока, как бы намекали. Извините за такие подробности, но я до сих пор мучаюсь вопросом, что это было вообще? Просто сбой в организме, или, всё таки, выкидыш?

— Значит, всё-таки, из-за Славы, — Светлана Георгиевна задумчиво перемешивает в кружке уже порядком остывший чай.

Да у меня что, на лице всё написано, что ли?! Наверное. В этой ситуации я не удивлюсь, даже если фосфором натёрто.

— По большему счёту конкретно из-за вас, Светлана Георгиевна, — отбрыкиваюсь от того, что у меня там понаписано. — У кого поднимется рука ограбить артиста? У вас же наверняка есть знакомые там, где надо.

— Есть, — соглашается моя не состоявшая свекровь, — и не только знакомые.

— Вот, — удовлетворённо киваю. — А у меня нет. Меня каждый ограбить может. И государство — в первую очередь. Но если среди нашедших, и честно принёсших государству клад, будет фигурировать ваша фамилия, то это всё поменяет.

— Значит, и ты будешь участвовать?

— Конечно буду. Так же будет участвовать ещё один человек. Не будет нас — не будет камней.

— Хорошо, договорились.

Я могу заболтать любого. Я об этом ещё не говорила? Главное, точно знать, что предлагать оппоненту.

* * *

Ещё один человек, это, ясен пень, Вика, которая уже явно заскучала без моего присутствия. Или не заскучала. На её попечение же голодающий Упырь остался.

Звоню леди Ойоэльфорн, говорю куда, когда и с чем ей надо явится. Что резину тянуть? Чем быстрее мы избавимся от камней, тем лучше и тем быстрее я смогу ввязаться в новую аферу. Вика в ответ чётко и многоэтажно посылает меня прямо и чуть-чуть налево, говорит, что бы я немедленно или явилась сама, или забрала Упыря со всеми камнями, какие я только не пожелаю. Видимо, всё таки не скучает.

Отключаю телефон, ковыряю пальцем в ухе, от Викиных воплей знатно в голове звенит, и спрашиваю у Славы:

— Ты не будешь против котика?

— Какого котика? — подозрительно уточняет Слава, тут же подумав чего-то не того.

— Слегка не обычного, чёрненького, которого покормить надо, — говорю чистую правду. — А то он мозг выносит только так.

— Ну, если только покормить…

— Значит, не против. Отлично.

Выхожу из комнаты, ибо самое скопление теней у Славы в коридоре.

— Погоди, я ещё не согласился! — доносится мне в спину.

Наивный.

— А-а-а-а-а-а-а-а-а-а!

Дважды наивный. И нервный какой-то. Подумаешь, из стены торчат только мои ноги с задницей, всё остальное теряется в скопище теней. Ну да, согласна, мне предупреждать надо. Но лучше один раз показать, чем десять раз рассказать. Один раз Славе, остальные девять психиатрам в дурдоме.

А дома-то, оказывается, армагеддец в вакууме и нашествие зомби в одном флаконе. Кто учинил пьяный дебош и бегал по потолку, можно угадать с одного раза. Вон, отпечатки когтистых лап какие чёткие.