К чёрту правила! Это говорю Я - Гермиона Грейнджер (СИ)

— Обливэйт, — глаза родителей почернели. Я слышала о действии этого заклинания, и хорошо его выучила ещё на четвертом курсе. В палочку начали втягиваться воспоминания моих родителей. — Квонцуо! — сказала я, и родители упали на диван — заснули. Пока они спят, я могу спокойно уйти. Уже в дверном проёме, я взмахнула напоследок палочкой.

Пока я шла по длинной кирпичной дороге к ближайшему переулку, моя комната исчезала, превращаясь в обычную кладовую… Моё изображение, исчезало с фотографий…. Пропадали вещи… Рисунки и даже книги, которые я так любила, читать… Я стёрла всё, что могло напомнить родителям обо мне. Они уедут, я так хочу. Они не станут жить в Лондоне.

Трансгрессировав, я оказалась возле дома мистера и миссис Уизли, куда было велено прийти. Постучав в дверь, я немного отошла. Через минуту, мне открыла дверь миссис Уизли.

— Наконец, ты пришла, милая, — улыбнулась Молли, — проходи.

— Здравствуйте, миссис Уизли, — сказала я, и зашла внутрь.

Здесь ничего не изменилось, всё по-старому, такой же шкаф, такая же вешалка, такой же коридор. Я прошла в столовую, где все обедали, когда я зашла, Рон сразу же освободил место. Он тепло обнял меня и я села рядом. Молли поставила мне порцию.

— Нормально добралась? — спросил Люпин.

— Без происшествий, — ответила я, откусывая кусочек мяса, — а где Билл и Флёр?

— Они разведывают обстановку по близости, — сказал Кингсли.

— Мистер Кингсли? — удивилась я, — я вас не заметила. Мне казалось, что вы должны охранять министра.

— Сейчас в Министерстве неразбериха, — ответил Кингсли, — жизнь Гарри куда важнее.

— Так, как мы перенесем Гарри сюда?

— На метлах, — сказал Люпин, — Грюм сказал, что это единственный транспорт, который не отслеживается.

— Неплохо, — сказала я, — однако, Гарри ведь могут узнать, что мы будем делать, в таком случае? — в комнату зашёл Грюм, — профессор, добрый день.

— И тебе не хворать, Гермиона, — кивнул Грюм, — нельзя, чтобы Гарри узнал кто-то из Пожирателей, если на нас, всё-таки нападут. Из-за предательства Снегга, я так полагаю, что им уже и дата с временем известна.

— План более чем опасный, — сказала Молли.

— План состоит в том, чтобы шесть человек превратились в Гарри, — сказал Грюм.

— Оборотное зелье?

— Да, — кивнул Грюм, — я планировал сделать это ещё месяц назад, так что оно готово. Остается за малым — получить волос Гарри.

— Вы же понимаете, что он не согласится? В связи с тем, что под риск попадает каждый из «Поттеров» — сказала Гермиона.

— Поэтому, понадобится твоя помощь, — сказал Люпин.

— Моя?

Конец POV Гермиона

Сумрак садика словно подернулся рябью, сам его воздух дрожал. Затем начали по одной появляться фигуры людей, снимавших с себя Дезиллюминационное заклинание. Центр этой композиции образовал Хагрид, сидевший в шлеме и защитных очках верхом на огромном мотоцикле с черной коляской. Окружавшие его люди спешивались — главным образом с метел, лишь двое прибыли на скелетообразных лошадях с черными крыльями.

Рывком распахнув заднюю дверь, Гарри влетел в самую гущу этой компании. Раздался общий приветственный крик, Гермиона обняла Гарри, Рон похлопал его по спине, а Хагрид спросил:

— Порядок, Гарри? К отправке готов?

— Конечно, — ответил Гарри, улыбаясь всем сразу. — Но я не думал, что вас будет так много!

— План изменился, — пророкотал Грозный Глаз Грюм, прижимавший к себе два здоровенных, туго набитых рюкзака, и волшебное око его с головокружительной быстротой обшарило темнеющее небо, дом и сад. — Давайте уйдем в укрытие, а там уж и поговорим.

Гарри провел гостей на кухню, где они, болтая и смеясь, устроились на стульях, на блистающих чистотой рабочих столах тети Петуньи, прислонились к ее бытовым машинам, где не отыщешь ни единого пятнышка. Рон, высокий и тощий; Гермиона, заплетшая густые волосы в длинную косу; Фред и Джордж с их совершенно одинаковыми улыбками; покрытый жуткими шрамами длинноволосый Билл. Лысеющий мистер Уизли с его добрым лицом и кривовато сидящими очками; Грозный Глаз, одноногий, израненный в битвах, с ярко-синим волшебным оком, неустанно крутившимся в глазнице; Тонкс, чьи короткие волосы отливали сегодня излюбленной ею яркой краснотой; Люпин, обзаведшийся новой сединой и новыми морщинами; тонкая и прекрасная Флер; Кингсли, лысый, чернокожий и широкоплечий; Хагрид с его буйной шевелюрой и бородой, стоявший пригнувшись, чтобы не зашибить голову о потолок; и Наземникус Флетчер — маленький, грязный, вечно пристыженный, с грустными, как у бассета, глазами и спутанными волосами. Гарри оглядывал своих гостей, и его сердце, казалось, расширялось и согревалось: он ощущал невероятную привязанность к ним — даже к Наземникусу, которого едва не придушил при последней их встрече.

— Кингсли, я думал, вы присматриваете за премьер-министром маглов? — окликнул он через кухню старого знакомого.

— Я задавала ему тот же вопрос, — усмехнулась Гермиона, проходя мимо Гарри.

— Одну ночь как-нибудь обойдется и без меня, — ответил Кингсли. — Ты намного важнее.