К далеким голубым горам

Этот домик да участок среди болот были тем, чего добился в жизни мой отец. Теперь наступил мой черед. Как ни любил я наш коттедж и болотный край, но знал, что есть где-то более широкий и вольный свет. Я унаследовал от отца презрение к лизоблюдам, которые угодничают перед власть имущими, ожидая от них лакомых кусочков. Ну уж нет, я не буду обязан никому…

Всадник, за которым я следил, начал, по мере приближения к моему дому, замедлять поступь коня.

Он внезапно остановился и прислушался, но я, почувствовав заранее, что он вот-вот придержит лошадь, успел прижаться к высокой живой изгороди, и он не мог меня увидеть.

Довольно долго он смотрел на дорогу у себя за спиной, потом поехал дальше, но я сдержал коня, ибо было во мне ощущение, что он остановится снова. И он действительно остановился и вывернулся в седле, глядя назад. Через некоторое время поехал дальше, видимо успокоившись.

Приблизившись к проезду, который поворачивал вниз по склону к моему домику, он натянул поводья и спешился. Я нарочно заставил свою лошадку сделать пару шагов – пусть услышит.

Он мгновенно застыл на месте, глядя в мою сторону. Но я сидел в седле молча, зная, что он чуть-чуть встревожен и напуган – во всяком случае, обеспокоен, – а этого я и добивался.

Он провел свою лошадь к проезду, ведущему к моему дому, и то, что он увидел – или не увидел, – его вполне устроило, во всяком случае, он снова поднялся в седло. Но он поехал в ту сторону, откуда мог бы видеть обращенную к воде часть домика – и вот тут я замурлыкал вполголоса какую-то песенку и шагом направил коня к нему. Он уже собирался повернуть в проезд, но тут услышал меня, как я и задумал; повернув за угол, я увидел его – с алебардой в руке.

– Эй, там! – окликнул я, не слишком громко. – Это дорога на Бостон?

– Прямо вперед – пока не увидите рынок, – он наклонился в мою сторону, вглядываясь. – Вы по дороге приехали?

– Ага-а… и перепугался там изрядно! Что-то там было… Не знаю что. Или кто. Я окликнул, но ответа не услышал, ну и постарался убраться побыстрее. Черт побери, человече, если вам в ту сторону, так поосторожнее. Мне не понравилось, как оно пахло.

– Пахло?

– Ага, очень противно воняло… как от чего-то дохлого. Я не разглядел ни силуэта, ни тени, но… Вы когда-нибудь слышали запах волка?

– Волка? – он чуть повысил голос. – В Англии нет волков!

– Ага-а… так говорят. Совсем нет волков, я понимаю, но мне волчий запах, приходилось чуять… не ваших обыкновенных волков, понимаете, а здоровенных, крадущихся тварей с жуткими клыками. Кровавыми клыками! И они воняли, как вот та штука на дороге. Может, слышали когда про вервольфов, оборотней? Я иногда думаю…

– Оборотни? Да это просто болтовня… сказки тупых крестьян. В Англии нет волков, и я…

– Да ладно, говорю вам, мне приходилось слышать их запах. Это было в Татарии, куда я ездил по приказу Генриха Седьмого…[3]

– Генриха Седьмого! – он уже просто визжал. – Невозможное дело! Уже почти сто лет прошло с тех пор, как…

– Так долго? – удивился я. – Вот не подумал бы…

Я наклонился к нему:

– Оборотни! Я этот запах где хочешь узнаю! Запах разрытых могил! Старых могил! Давным-давно мертвых тел! – я сделал паузу и пробормотал озадаченным тоном: – Но вы сказали, что король Генрих Седьмой правил около ста лет назад?

– Около того. – Человек осторожно пятил лошадь от меня.

– Ну-ну-ну! Ох и бежит же время! Но, знаете ли, когда уходишь и ты уже не подвластен больше времени…

– Мне надо ехать. Меня ждут в таверне вон там…

– А? В таверне? Хотелось мне туда заглянуть, но сами знаете, что из этого получается. Когда я захожу, другие уходят. Так я…

– Ты сумасшедший! – внезапно завопил человек. – Безумец!

Он ударил коня каблуками и умчался прочь.

Из живой изгороди донесся смешок.

– Он так и не понял, ты безумец или призрак, Барнабас. – Черный Том вздрогнул и передернул плечами. – В такую ночь, в темноте во что хочешь можно поверить. – И махнул рукой. – Быстрее! Лодка ждет.

Я двинулся по проезду, Черный Том бежал рядом вприпрыжку, держась за стремя. Времени было мало, я лишь мельком взглянул на свой дом: он стоял темный и тихий, маленькие окошко глядели, словно одинокие глаза. Я решил, что Уильям сейчас в хижине, чуть в стороне от дома. Меня словно кольнуло в сердце – этот коттедж был домом моего детства, этот участок и болота вокруг него. Внутри был очаг, возле которого отец давал мне уроки. Никто на свете не трудился усерднее ради будущности своего сына. Он научил меня всему что мог из увиденного и узнанного за свою жизнь.

Никогда больше… он ушел в мир иной и похоронен – не знаю даже, в каком году из прошедших. Волна печали захлестнула меня, я повернулся, чтобы кинуть еще один взгляд…

– Быстро! В лодку, Барнабас! Они скачут!

Это была не просто обыкновенная лодка, а скорее барка, я быстро провел лошадь по сходне, мы оттолкнулись от берега и скользнули на темную поблескивающую воду. Топот копыт звучал все громче.

Оглядываясь назад, я чувствовал, как закипают на глазах горячие слезы. Когда-то здесь был мой дом, в этом коттедже на краю болота. Здесь я вырос и стал взрослым, здесь умер мой отец.