К далеким голубым горам

— О, мы не собираемся вешать тебя за шею, — сказал я. — Мы просто вывесим тебя повыше, чтоб никакого вреда не случилось. Конечно, — добавил я, — если будешь дергаться очень сильно, так можешь и освободиться, вот только если освободишься, то упадешь.

Среди корабельных запасов, вытащенных на берег с ограбленного галиона, Синий нашел тонкий булинь. Привязав его конец к веревке потолще, он со второй попытки перебросил булинь через ветку, а потом уже вытащил наверх и веревку.

Он довольно грубо опрокинул Дюваля и, накинув один оборот веревки ему на лодыжки, а второй — через связанные руки, мои люди налегли на веревку и подняли его наверх; он повис на суке футах в пятидесяти над землей, лицом вниз.

В последнюю минуту Дюваль задергался, перевернулся и попытался высвободиться.

— Черт тебя побери! Отпусти меня, я тебе дам тысячу золотом! Две тысячи! Сколько захочешь! Я тебе корабль верну!

— Выбирай конец! — скомандовал я, и мы подтянули его еще выше.

— Неплохо он выглядит там наверху, — заметил я. Потом повернулся к остальным. — Ну что, будете лежать тихо, или вас тоже вывесить?

— От нас никакого беспокойства не будет, только оставь нас тут!..

Засунув за пояс два запасных пистолета, я первым направился к воде. В голове у меня не было ни единой дельной мысли — только убежденность, что надо как-то освободить людей с галиона и как-то добыть себе корабль.

Меня вовсе не интересовала ни эта падаль Дюваль, ни все его разговоры о золоте и кораблях. Я буду в новой стране торговцем, а попозже, может быть, — фермером. Я знавал не одного пирата, и большинство из них кончали на виселице. У меня вовсе не было желания в конце концов сплясать в воздухе. Как это говорил Черный Том? «Ступеньки и веревка». А он вполне мог так закончить…

На песке валялись пьяные пираты, мы посмотрели на них издали. Маловато их было.

— Они поджидают на борту, — сказал я своим товарищам. — Нас поджидают, похоже.

— Ага, — хихикнул Синий. — Интересно, они уже разглядели наш флаг?

— Если разглядели, — отозвался я, — это им даст пищу для размышлений.

Я повернулся к человеку, которого мы освободили.

— А вас как зовут?

— Ханберри. Джеймс Ханберри. Англичанин по отцу, голландец по матери, но жил больше в Нидерландах. У меня там на борту, — он показал на галион, — хороший груз, я готов драться, чтобы его сохранить.

— Вы его потеряли, — холодно отрезал я, — и если мы его вернем, то я потребую часть себе.

— Ну тогда делайте, что вам надо, сами! Будь я проклят, если…

— Ну тогда будьте прокляты, — приветливо ответил я. — Да если б не я, с вас бы уже шкуру живьем сняли. Либо будете помогать, либо отправляйтесь на все четыре стороны.

Мы двинулись вперед, но не прошли и тридцати ярдов, как он догнал нас бегом.

— Будьте вы прокляты, Сэкетт! Добрый Господь отправит вас в самое глубокое пекло!

— Пускай, — согласился я. — Но до того нам надо кое-что сделать.

Я повернулся к Синему и спросил:

— Что ты думаешь о Пайке?

— Надежный человек, вот что я скажу, а я его знаю уже двадцать лет, мальчишкой знал и мужчиной тоже. Если он не поднял белый флаг, то потому, что не имел возможности.

Ветер свежел и становился холоднее. Появились белые барашки, увенчивая каждую волну. Вершины сосен гнулись под ветром, и я не позавидовал пиратскому капитану, висящему на высоте.

Два корабля стояли чуть поодаль от берега, почти бок о бок. Мы погрузились в шлюпку и оттолкнулись. Держа пистолет наготове, я обшаривал глазами релинги захваченного корабля, но не видел никакого движения.

С борта свисал веревочный трап. Подплыв вплотную, мы схватились за нижнюю перекладину, я быстро взобрался наверх и перевалился через фальшборт.

Меня предупредил легкий скрип. Я заметил приоткрытую дверь. Галион мягко покачивался на волне, но дверь не качалась.

Рядом со мной на палубе оказался Синий, а через мгновение — капитан Ханберри.

— Вон та дверь, — сказал я шепотом. — За ней кто-то есть.

Повернувшись, словно бы направляясь к трапу, ведущему на полуют, я поравнялся с дверью и, ухватившись за ручку, резко рванул, распахнув ее настежь.

Оттуда вылетел человек и растянулся на палубе, потом начал неуклюже подниматься.

— Вставай, если ты не враг, — сказал я ему и переложил пистолет в левую руку — незачем было тратить заряд на такую уязвимую цель. Я вытащил шпагу.

Он медленно поднялся на ноги — толстогубый человек с голубыми глазами и красным лицом.

— Я из здешней команды, — сказал он. — Вот капитан Ханберри может за меня сказать.

— Так и есть, — сказал Ханберри, — он хороший матрос. А где остальные, Роб?

— Под нижней палубой, — отвечал тот, — стараются освободиться. Я был первым. Поднялся наверх взглянуть, куда ветер дует. Капитан, там двое в кормовой каюте, жрут и пьют. И еще кто-то впереди, думаю.

— Я займусь тем, что на носу, — сказал Синий.

Он быстро двинулся вдоль палубы, а я вошел в кормовой коридорчик — короткий, с дверьми справа и слева и еще одной на конце, ведущей в главную каюту. Я сделал несколько шагов, распахнул дверь и вошел внутрь.