К далекому синему морю

– Что? – Василий открыл рот, тут же поперхнувшись холодным воздухом и пригоршней снега. Ветер выл и ярился. Бил по глазам, вышибал дыхание.

Краснодарец высунулся за перила, пригляделся и зажестикулировал, показывая в темноту. Морхольд, сидя в башенке, понимающе кивнул. Приближался ещё один поворот, подсвеченный луной.

Звонко лопнул металл. Морхольд вздохнул, даже не удивляясь увиденному. Молот угадал со стороной рефрижератора. На повороте его никто не заметит.

Великан, взмахнув левой рукой, вбил в стенку вагона вторую кирку. Ухватился за нее правой, свободной ручищей, выдернул первую и пропал из виду. Следующий удар донесся уже приглушенный воем ветра. Четвертый и пятый они тоже услышали, а потом оставалось только догадываться – идет великан дальше или нет.

Поворот приближался. Морхольд, щурясь, на всякий случай протянул ленту, взвел ПКТ, взялся за кустарные ручки, делающие его похожим на старый добрый «Максим». Приклад с рукоятью был бы удобнее. Ну, что есть, то есть.

Поезд начал сбрасывать скорость. Морхольд свистнул Васе, показав ему кулак. Тот понимающе кивнул, мол, и не думаю удирать. И правильно. Потому как Морхольд удрать бы ему не дал. Слово надо держать. Даже если даешь его врагу. Хотя, если даешь врагу, тут вопрос. Но обещание, данное Молоту, он сдержит. И не даст удрать Васе. Так как потом придется выбираться.

* * *

Хрясь… кирка воткнулась в металл. Хрясь – вторая тоже проткнула стенку. По чуть-чуть, тяжело дыша, вперед и вперед. Молот, вися над летящей жесткой землей, двигался дальше.

Вбить первую, вцепиться и повиснуть на ней, вбить вторую, повиснуть, снова вколотить первую и снова и снова. Тело хрустело и кричало болью в новой ране и в недавних, только-только затянувшихся. Раскорячившись огромным жуком, Молот полз к краю рефрижератора. Ветер выл, швырял в лицо крупу. Если бы не старые сварочные очки, он мог бы и сорваться, постоянно щурясь. А так… а так можно двигаться дальше.

В жизни все просто. И сама жизнь, и ее окончание, смерть. Старая тетушка с косой, стоящая за спиной с самого рождения. Вот только сдаваться просто так он и не думал. А очень сильно хотел подарить ее благосклонность другим. Забрать с десяток жизней в обмен на недавно умершую странную девушку, с которой могло ничего и не выйти. Но это была его женщина.

Хрясь… хрясь… край вагона-рефрижератора становился все ближе. И он выгибался, поворот близко. На его счастье – правый поворот.

Осталось немного, когда с головы состава прилетел грохот. По оставленному должнику открыли огонь. Хотя скорость приличная и попасть при такой тряске сложно. Если Морхольд все еще там.

Молот усмехнулся, скалясь, по-волчьи. Должник не ушел: с моториссы застучал ПКТ. И если он все правильно понял, если услышал все верно, Морхольд палил по показавшемуся вагону, тому самому, куда шел Молот. Сдержал слово человек, сдержал.

Мама учила его и основам психологии. Простым, нужным, житейским. Стыд и желание искупить вину всегда действуют на таких, как Морхольд. Рыцарей без страха и упрека, прячущихся за ватной броней напускной суровости и жесткости. Слово есть слово.

Последний удар – и он повис практически у самого угла, потихоньку начавшего забирать влево, поворот состав почти прошел. И если на площадке перед бронированной дверью кто-то стоит, а в этом Молот не сомневался, стоит прыгать.

Левой рукой перехватил первую кирку и свободной рукой вытянул из-за пояса топор. Двигаться надо рывком, одним-единственным. Другого шанса не выпадет.

На площадку, окруженную полукругом перил, выбрались трое. Четвертый топтался в тамбуре, держа наготове РПГ. Мало ли, кто его знает, что случилось в вагоне с пленными? Моториссу жечь командир не хотел, но все же велел взять гранатомет. Пулеметная башня – это не шутка.

Когда с моториссы в них полетели пули, пригнулись все, даже четвертый. Хотя ему переживать не стоило вообще. Повезло, ПКТ чуть не доставал вниз, не хватало угла. А потом по нему вдарили с КПВТ уже почти прицельно, и тот замолчал. Повезло… ненадолго. Уловить прыжок никто не успел.

Огромное темное пятно возникло с левой стороны рефрижератора, мелькнуло в воздухе и приземлилось точно на перильца. Четвертый погиб первым, когда прямо в голову, пробив сталь каски, воткнулась кирка. Падая назад, он заклинил обе двери, ведущие внутрь броневагона. Это решило все.

Топор ударил два раза, влево, вправо, практически отрубив две головы. Последний, успев вскинуть АК, больше ничего и не сделал. Чудовищных размеров нога ударила его, как футбольный мяч, под подбородок, разрывая мускулы шеи, сосуды, хрящи и позвонки. Молот спрыгнул, мягко, как кот, метнул на движение топор, практически не глядя, И шагнул вперед, успев прикрыться четвертым и им же толкнув внутрь вторую дверь.

Изнутри выстрелили, пули с чавканьем входили в мертвый щит, сотрясая тело. Молот выдернул трубу РПГ, вскинул, взводя и выбирая спуск. Граната попалась осколочная, и ему пришлось практически упасть, закрываясь от поражения. В вагоне кто-то дико кричал, воняло порохом и густо дымило.