К грядущему триумфу

— Я знаю о случившемся не больше, чем ты, Аллейн. Но что-то, черт возьми, произошло, и Жэспар даже не требует с пеной изо рта, чтобы что-то было сделано с тем, что бы это ни было. Вместо этого он и его любимая гадюка делают все возможное, чтобы скрыть это под ковром. И что бы ни случилось, это вселило страх перед Шан-вей в нашего хорошего друга великого инквизитора. Сомневаюсь, что это надолго собьет его с толку — он жизнерадостный, высокомерный сукин сын, который абсолютно убежден, что в конце концов все получится так, как он хочет, и подозреваю, что хороший бедарист нашел бы его очень интересным предметом — но прямо сейчас он напуган до чертиков.

— Вопрос, конечно, — добавил казначей с почти капризной улыбкой, — в том, должно ли то, что напугало его до чертиков, пугать также тебя и меня.

.II

Батарея Сент-Термин, остров Бассет, КЕВ «Эрейстор», 22; КЕВ «Дестини», 54; и КЕВ «Харрикейн», 60, залив Сарам, провинция Стен, империя Харчонг

— Что это, сэр?

Капитан копий Тейдин Чинчжау поднял глаза от чашки чая, которую держал в руках в перчатках, услышав этот вопрос. Сержант Инкоу Гейхин стоял на крепостном валу, указывая на другой берег пролива Бассет. Раннее утреннее солнце позолотило батарею Сент-Термин холодным золотистым светом, льющимся с кристально чистого неба на юге и востоке, но с северо-запада покрытого слоями спускающихся и неуклонно распространяющихся темных туч. Чинчжау был уроженцем провинции Стен, и он почти чувствовал запах позднего зимнего снега, скрывающегося в этих облаках. Пройдет не так уж много пятидневок, прежде чем действительно появится весна, но зима, очевидно, не сдавалась без боя.

Он отбросил эту мысль, с сожалением вернул чашку рядовому вместе с оплетенной соломой бутылкой горячего чая и поднялся по ступенькам к Гейхину.

— Что-что, сержант?

Он действительно старался не казаться раздраженным, и Гейхин был с ним уже почти год. Кроме того, он был более чем на десять лет старше своего командира батареи, и он только виновато дернул плечом и снова указал.

— Это, сэр, — сказал он, и впервые молодой капитан копий заметил беспокойство в его голосе.

Ослепленные солнцем глаза Чинчжау на мгновение ничего не увидели, и он шагнул за спину сержанта, вглядываясь в вытянутую руку и указующий палец, прикрывая глаза одной рукой. Он по-прежнему ничего не видел… Но потом увидел, и его спина напряглась.

— Это дым, сержант, — сказал он очень, очень тихо. — И он движется.

* * *

В дверь каюты резко постучали, и адмирал Кейтано Рейсандо, нахмурившись, оторвал взгляд от своей тарелки. Он терпеть не мог, когда его прерывали во время завтрака. Особенно во время рабочих завтраков, каковым, несомненно, и был этот. Слухов о передвижении кораблей еретиков было достаточно, чтобы заставить нервничать любого… и особенно «любого», кто случайно унаследовал командование западной эскадрой, единственной оставшейся передовой военно-морской силой королевства Долар в Доларском заливе. Эта эскадра была резко усилена после битвы при Коджу-Нэрроуз, и это было хорошо. Но эти слухи предполагали, что еретики получили еще более сильное подкрепление, и это могло быть очень плохо.

К сожалению, в то время как шпионы и разведывательные источники еретиков были явно дьявольски — он очень старался не использовать слово «демонически» даже в уединении своих собственных мыслей — хороши, его собственные были… менее хороши. Все, на что ему можно было опираться, — только эти слухи.

По крайней мере, пока.

— Да? — позвал он в ответ на стук.

— Флаг-лейтенант, сэр! — объявил часовой у его дневной каюты, и Кейтано взглянул на коммандера Гарита Камелку. Камелка был его начальником штаба — и Рейсандо было наплевать, одобрял ли кто-нибудь его использование «еретического» чарисийского термина или нет; это было слишком чертовски полезное описание и функция, которая стала самоочевидно необходимой — и коммандер обычно держал руку на пульсе чего-либо, связанного со всей эскадрой. Однако в данном случае он лишь пожал плечами из-за собственного незнания.

Это большая помощь, — подумал Рейсандо и снова повысил голос.

— Войдите! — сказал он, и в каюту вошел невысокий худощавый офицер.

— Сообщение от капитана Хармади, сэр, — сказал лейтенант Арналд Макмин и протянул конверт.

— Письменное сообщение?

— Да, сэр. Оно только что прибыло из порта на лодке.

— Понимаю. — Рейсандо принял конверт и снова посмотрел на Камелку, приподняв одну бровь.

— Понятия не имею, сэр, — ответил Камелка на безмолвный вопрос. — Должна быть какая-то причина, по которой он не использовал сигналы, но будь я проклят, если могу придумать хоть одну.

— Ты имеешь в виду, что нам это не понравится, — кисло сказал Рейсандо, и ответное фырканье Камелки было резким. За месяцы, прошедшие после акции в Коджу-Нэрроуз, поступило много сообщений, которые никому из них не понравились, и поскольку сэр Даранд Росейл вернулся домой инвалидом без руки и ноги, ответственность за обработку этих сообщений перешла к некоему Кейтано Рейсандо.