К ясному небу (ЛП)

Когда она вынырнула, Перри улыбался.

— Все хорошо? — спросил он.

Она кивнула, ее зубы выбивали чечетку.

— Наперегонки, — сказала она.

Они проплыли мимо бурунов к более гладкой воде. Рассекая волны, они выталкивали ее за пределы мысли, превращая в чистое действие. Это требовало силы, но в то же время требовало и капитуляции. Это было и то, и другое, сложенное в одно целое. Ария только мельком видела Перри, когда выныривала, но она знала, что он был там.

Когда они, наконец, выбрались на берег, она отчаянно нуждалась в тепле, но чувствовала себя лучше, чем когда-либо за последние недели. От холода у нее онемела рука, и она могла свободно ей двигаться, не прячась от боли.

Перри притянул ее к себе.

— О чем задумалась? — спросил он, улыбаясь.

— Я думаю, тебе следует выглядеть более усталым. — Он двигался в воде с той же силой и легкостью, с какой делал все остальное.

— Не с тобой впереди. Давай разведем костер.

Дрожа, Ария поспешила собрать хворост. Стоявший рядом Перри взвалил на плечо большой кусок дерева. Казалось, его не беспокоили синяки, которые все еще покрывали его руки и ноги. Стряхнув с ветки пучок водорослей, она вспомнила историю, рассказанную ей Рокотом.

— Ты действительно пробрался в поселение, обрядившись только в водоросли? — спросила она.

— Пришлось. — Он бросил дерево на растущую кучу. — Лив стащила мою одежду. Выбор был либо водоросли, либо вообще ничего, и мне не очень-то хотелось входить в поселение совершенно голым. — Он улыбнулся. — Несколько дней после этого я просыпался оттого, что на моей входной двери висели водоросли.

Ария рассмеялась.

— Поток хотел на бис?

Перри опустился на колени и начал складывать дрова.

— Теперь уж не выяснишь…. Наверное, это снова была Лив. В этом была вся она. Она никогда не могла позволить что-то забыть.

Ария не могла видеть его лица, но по тону его голоса поняла, что он больше не улыбается. Хотя было больно видеть, как он страдает, это было лучше, чем видеть, как он отступает за стены. Лив ушла, но он позволил ей вернуться в свою жизнь по-новому.

— Жаль, что я не знала ее лучше, Перри, — сказала она, складывая дрова в кучу.

— Если ты провела с ней час, значит, ты знала Лив… она была…

Он замолчал, и она закончила за него.

— Вроде тебя.

— Я хотел сказать, своенравной и упрямой. — Он улыбнулся. — Так что, да… вроде меня. — Он достал из ножен на поясе кусок кремня и клинок. — Как твоя рука?

— Удивительно хорошо, — сказала она, садясь на песок.

— Я знал, что с тобой все будет в порядке. Что действительно будет удивительно, так это то, что я смогу зажечь это. — Он повернулся спиной к ветру, склонившись над своими руками. Через несколько секунд в трут полетели искры. Она смотрела, как он раздувает пламя, разжигая его. Он был таким же диким, как огонь. Таким же живым, как океан. В своей собственной стихии.

Он посмотрел вверх, когда огонь разгорелся, и улыбнулся.

— Впечатлена?

Ей хотелось сказать что-нибудь остроумное, но она сказала чистую правду.

— Да.

— Я тоже, — сказал он, убирая клинок.

Они сидели молча, позволяя огню согревать их. С тех пор как они добрались до волшебной бухты, они не говорили ни о аэроходах, ни о Соболе, ни о Ясном Небе. Это было почти как быть свободными. Она поняла, что последний раз, когда она была так расслаблена, так счастлива, она тоже была с ним.

Перри заерзал рядом с ней, подавшись вперед и обхватив руками колени. Синяки на его предплечьях постепенно исчезали, а волосы высыхали спиралями.

Она только хотела взглянуть на него, но линии, которые делали его таким — мускулы на руках и плечах, угол подбородка и изгиб носа — были линиями, которые гипнотизировали ее.

Он оглянулся. Затем он потянулся к ней и обнял за плечи.

— Ты пытаешься убить меня этим взглядом? — прошептал он ей на ухо.

— Я пыталась притянуть тебя к себе… и это сработало.

Он мазнул поцелуем по ее губам, а затем взял ее за руку.

— Знаешь, что Рокот называет тебя Половинка и Божья коровка?

Она кивнула. Рокот всегда придумывал ей клички.

— Я тоже хочу тебя как-нибудь называть. Как-нибудь по-особенному. Я уже давно об этом думаю.

Пока Перри говорил, он рассеянно обвил ее руки своими, окутывая их теплым коконом. Он посылал по ним жар. Холод растаял в ее пальцах за считанные секунды.

Это касалось только их и все, что происходило между ними, казалось легким и правильным.

— Придумал? — Ей всегда нравилось, что он называл ее Арией. У нее было много прозвищ. Мать называла ее Певчей птичкой. Рокот называл ее, как душе придется. Перри, когда они впервые встретились — Кротом и Поселенкой, а после первого периода общения стал называть ее просто Арией.

Но это было не так просто. Произнесенное его неторопливым золотистым голосом звучание ее имени было чем-то прекрасным. Оно стало тем, чем было. Песней. Но ему нужно было прозвище, поэтому она спросила:

— Ну что ты придумал?