К истокам Руси

Корректуру Олег Николаевич читал в больнице. И только благодаря редакторам (Инге Борисовне Еськовой, Татьяне Митрофановне Скриповой, Алле Ивановне Кучинской) книга вышла в свет и экспонировалась на выставке. Последняя страница книги, посвященная тремя редакторами светлой памяти Олега Николаевича Трубачева, хранит его последние слова. Они пишут: ««Мы теперь уходим понемногу в ту страну, где тишь и благодать», – неожиданно вспоминает есенинские строки Олег Николаевич, задумчиво глядя на титульную страницу будущей книги. – Ушел из жизни Никита Ильич Толстой, совсем недавно не стало Эдуарда Федоровича Володина… И все же траурных рамок не надо: печаль наша светла». Эти слова были сказаны Олегом Николаевичем незадолго до кончины, осенью 2001 г. Тогда, при обсуждении с ним материалов готовящейся к печати книги, свято верилось, что счастливый день выхода ее в свет уже рядом и автор обязательно увидит свой труд. Мы спешили, и тем больнее осознавать, что не успели. Утрата горька и безмерна. Мы скорбим вместе со всеми, кто любил и понимал огромную значимость для русской науки этого мужественного человека и выдающегося ученого. Но пусть печаль наша будет светла».

Как пишет профессор И.Г. Добродомов об этой книге, помимо связей славян с Дунаем и тезиса о раннем их присутствии в Центральной Европе в книге уделяется большое внимание как западным связям славян с их соседями (германцами, кельтами, италийцами), так и проблеме восточных связей, «в частности, связям с иранским языковым миром, отразившимся в славянской нарицательной лексике и топонимии. Это было обусловлено сопоставлениями исключительно на праязыковом уровне без учета древней диалектной расчлененности и славянского, и иранского языкового мира.

Проблемы древнейших славяно-иранских языковых связей и иранских заимствований в славянских языках самым тесным образом стыкуются с проблемами этногенеза. В других своих работах Олег Николаевич поставил вопрос о необходимости учета в решении этих проблем интенсивных славяно-иранских контактов. При этом обнаружилась парадоксальная насыщенность иранскими лексическими элементами западнославянского польского языка и его диалектов, а не восточнославянских, как ожидалось бы, что было обусловлено неоднократными изменениями картины расселения иранских и славянских племен в далеком прошлом, которая разительно отличается от нынешней.

Последующее углубление в историю иранства на юге России, следы которого сохранились особенно в топонимике, привело к появлению серии статей по истории лексики и топонимии языков Восточной Европы, в совокупности составивших целую книгу «Indoarica в Северном Причерноморье» (1999). В ней кратко суммируются итоги исследования старых и современных топонимов этого региона, объясняющихся из индийских языков как результат пребывания в Северном Причерноморье предков современных индийцев. Благодаря исследованию Олега Николаевича был открыт еще один индоевропейский язык индоарийского характера, названный условно синдо-меотским, что обогатило новыми материалами не только историю индоарийских языков, но и в первую очередь этническую историю региона в древности»[2].

Работая над поисками прародины славян, Олег Николаевич не чуждался и проблем и чаяний славян современных – он активно участвовал как в международных съездах славистов, так и в отечественных Днях славянской письменности и культуры. Зная о единстве славян в далеком прошлом, ратовал за их единение сегодняшнее. Выступая с докладами на этих славянских праздниках, рассказывал о многообразии и сложности исторического пути славян, об их языковых и культурных корнях. Впоследствии эти выступления составили научно-публицистический сборник «В поисках единства», дважды переиздававшийся; его последние выступления дают повод и к третьему изданию книги.

В заключение – несколько оценок и комментариев коллег об Олеге Николаевиче Трубачеве, помогающих понять масштаб личности и интеллекта этого человека.

М.И. Чернышева, доктор филологических наук: «Для меня – с самой первой минуты знакомства – Олег Николаевич был не просто человеком, а существом другого порядка. Так это осталось навсегда, и ни сравнительно близкое знакомство, ни трудные обстоятельства, в которых я заставала этого человека, ни сложность его поведения не изменили моего мнения.

Много позже сложились наши деловые и, иногда даже казалось, почти дружеские отношения, что объяснялось стечением обстоятельств: кабинеты наших словарей – «Этимологического словаря славянских языков», который он создал и которым руководил, и нашего, «Словаря русского языка XI – XVII вв.», где мы работали под руководством его жены, Галины Александровны Богатовой, почти всегда были совсем рядом.