Читаем К истории диссидентского движения в Советском Союзе полностью

Сегодня можно назвать тех, кто стоял у истоков "Хроники". Её основателем была поэт Н.Горбаневская. Сейчас она живёт во Франции. А в числе редакторов "Хроники" в разное время были мои друзья, — замечательный публицист и поэт Ан.Якобсон, педагог и поэт И.Габай. Увы! — их обоих уже нет в живых.

"Хроника" — лишь одна из множества граней демократического движения. А Самиздат? В конце 60-х, казалось, пол-Москвы отстукивало на машинке то "Раковый корпус" или "В круге первом" Солженицына, то стихи Мандельштама, "Реквием" Ахматовой или "Лебединый стан" Цветаевой, то философские или политические трактаты, то записи судов, чьи-то "последние слова" или письма в защиту арестованных. Копии передавались из рук в руки.

И звучал песенно-гитарный самиздат, переписывались и гуляли от Москвы до дальней Камчатки плёнки с песнями Галича, Кима, Высоцкого, Окуджавы. Быть может, я ошибаюсь, но было, по-моему, в воздухе самого конца 60-х что-то пьянящее. То первое упоение свободой, когда кажется нипочём даже лагерь. — Вот, мол, я распрямился, почувствовал себя свободным, я не боюсь высказываться, заявляю своё мнение, я вправе так поступать, а вот вы, охранители и каратели, не вправе меня за это преследовать. А если всё-таки преследуете, судите и сажаете, то это вы нарушаете Закон и поступаете противоправно. Свобода слова… Свобода печати… Конституция…

Но менялись и суровели времена. В 70-е всё больше правозащитников отправлялось кто — не по своей воле — далеко на Восток, кто не дожидаясь этого — на Запад. Перед теми же, кто ещё оставался на свободе, явственно замаячил призрак лагеря, психушки, тюрьмы.

Что же заставляло диссидентов — в сущности немногочисленную и разнородную кучку — вступать в неравную борьбу с властями, противостоять жестокой и бездушной машине, ставить на кон свою свободу и благополучие?

Вряд ли можно однозначно ответить на этот вопрос. Дети 56г., диссиденты восприняли как нравственный урок нашей недавней истории, что покорность рождает произвол, что позорно молчать, когда творится расправа над невинными. И что в конечном счёте каждый ответственен за всё, что происходит в нашей стране.

Свою позицию правозащитники отстаивали в статьях и обращениях, в письмах в защиту узников совести, на "проработках" и допросах, на судах и в лагерях.

Было бы нечестным умолчать, что случалось порой и другое. Бывало, что иные правозащитники, попав под жернова этой мельницы, не выдерживали, — и сдавались, отрекались, предавали, выступали с покаянными телеинтервью. Я мог бы по этому поводу заметить, что диссиденты не были не ведающими страха каменными истуканами, а были обычными людьми, — из плоти и крови. Но ещё существеннее сказать, что подобные отречения случались нечасто и были исключениями из общего правила.

Невозможно в кратком очерке рассказать о всех замечательных людях, близко знакомых мне по демократическому движению. Судьба каждого из них заслуживает отдельного рассказа. Кратко упомяну хотя бы троих, — их так не хватает сегодня!

Заслуги одного ныне широко признаны, его имя на слуху у всех. На слова его сегодня ссылаются в споре как на веский аргумент, его авторитетом стремятся подкрепить свою позицию, знакомством с ним готовы гордиться иные из тех, кто травил его только вчера. И академик, и герой, в недавнем прошлом — лишённый наград и званий ссыльный, затем — народный депутат, оболганный в годы застоя и вновь оболганный в годы "гласности", заступник всех гонимых и гонимый сам, наша гордость, совесть нашей страны — Андрей Дмитриевич Сахаров.

Другой — участник войны, орденоносец, генерал-майор, преподаватель академии им.Фрунзе, он за свои выступления был разжалован и даже лишён генеральской пенсии. Он не смирился, не перестал защищать гонимых и — человек большой души и крепкого рассудка — был заключён в психиатрическую больницу. Он вынес 5 лет этого ада, но, и вырвавшись из него, не перестал отстаивать справедливость. Он был одним из основателей Московской группы "Хельсинки". В 77г. он — советским гражданином — поехал для хирургического лечения в США. Ему не дали вернуться, лишили его гражданства. Он умер на чужбине в 87г. Его имя — Пётр Григорьевич Григоренко.

И самый близкий мне человек, поистине ставший мне родным, — Софья Васильевна Каллистратова. Защитник милостью Божьей. Не казённый адвокат, — Заступница, для которой чужая боль становилась своей. В годы, когда это было сопряжено с серьёзным риском, Софья Васильевна защищала многих диссидентов. Когда её отстранили от этих дел, она стала нашим верным другом и советчиком. Кто из нас в трудную минуту не спешил к Софье Васильевне "на огонёк", — услышать её мнение, получить мудрый совет, почувствовать её заботу и внимание. И просто посидеть за дружеским столом, за чашкой горячего чая…

Перейти на страницу:

Похожие книги

Ислам и Запад
Ислам и Запад

Книга Ислам и Запад известного британского ученого-востоковеда Б. Луиса, который удостоился в кругу коллег почетного титула «дуайена ближневосточных исследований», представляет собой собрание 11 научных очерков, посвященных отношениям между двумя цивилизациями: мусульманской и определяемой в зависимости от эпохи как христианская, европейская или западная. Очерки сгруппированы по трем основным темам. Первая посвящена историческому и современному взаимодействию между Европой и ее южными и восточными соседями, в частности такой актуальной сегодня проблеме, как появление в странах Запада обширных мусульманских меньшинств. Вторая тема — сложный и противоречивый процесс постижения друг друга, никогда не прекращавшийся между двумя культурами. Здесь ставится важный вопрос о задачах, границах и правилах постижения «чужой» истории. Третья тема заключает в себе четыре проблемы: исламское религиозное возрождение; место шиизма в истории ислама, который особенно привлек к себе внимание после революции в Иране; восприятие и развитие мусульманскими народами западной идеи патриотизма; возможности сосуществования и диалога религий.Книга заинтересует не только исследователей-востоковедов, но также преподавателей и студентов гуманитарных дисциплин и всех, кто интересуется проблематикой взаимодействия ближневосточной и западной цивилизаций.

Бернард Луис , Бернард Льюис

Публицистика / Ислам / Религия / Эзотерика / Документальное
Кафедра и трон. Переписка императора Александра I и профессора Г. Ф. Паррота
Кафедра и трон. Переписка императора Александра I и профессора Г. Ф. Паррота

Профессор физики Дерптского университета Георг Фридрих Паррот (1767–1852) вошел в историю не только как ученый, но и как собеседник и друг императора Александра I. Их переписка – редкий пример доверительной дружбы между самодержавным правителем и его подданным, искренне заинтересованным в прогрессивных изменениях в стране. Александр I в ответ на безграничную преданность доверял Парроту важные государственные тайны – например, делился своим намерением даровать России конституцию или обсуждал участь обвиненного в измене Сперанского. Книга историка А. Андреева впервые вводит в научный оборот сохранившиеся тексты свыше 200 писем, переведенных на русский язык, с подробными комментариями и аннотированными указателями. Публикация писем предваряется большим историческим исследованием, посвященным отношениям Александра I и Паррота, а также полной загадок судьбе их переписки, которая позволяет по-новому взглянуть на историю России начала XIX века. Андрей Андреев – доктор исторических наук, профессор кафедры истории России XIX века – начала XX века исторического факультета МГУ имени М. В. Ломоносова.

Андрей Юрьевич Андреев

Публицистика / Зарубежная образовательная литература / Образование и наука