К истории нашей закрытости

на место своей родины", перегруженность железных дорог и эпидемии. Но была, вероятно, и еще одна причина. Правительство хотело предварительно зарегистрировать всех беженцев, собрать подробные анкетные данные о каждом из них, определить общее их количество. Все это и было оговорено законом от 14 марта 1919 г., согласно которому беженцы, имевшие намерение выехать на родину, должны были зарегистрироваться. Эвакуация незарегистрированных беженцев не производилась, причем они лишались государственной помощи и тем обрекались на гибель. Запрещалась, кроме того, эвакуация одиночных беженцев; и решившие отправиться на родину без разрешения местного "Пленбежа" также лишались всякой государственной помощи30.

Советское правительство не остановилось на отказе беженцам в немедленной эвакуации на родину. Через два дня, 16 марта, был принят еще один, более важный закон: все беженцы, находившиеся на Украине, если они не перешли в установленном порядке в иностранное подданство, стали считаться украинскими гражданами и уравнивались в правах с жителями Украины . В смысле экономическом этот закон улучшил положение многих беженцев, получивших, в частности, право на работу . Но он же стал первым шагом и к их закрепощению, поскольку способствовал оставлению в пределах УССР. Возможно, именно в ответ на этот закон, поняв, что их хотят насильно оставить на Украине, самые большие группы пленных и беженцев -- немцы и австро-венгры - начали самовольное возвращение на родину. В ответ советское правительство прибегло к карательным мерам, запретив в мае 1919 г. особым циркуляром всякое передвижение, даже в пределах губерний, австро-венгерских и германских плен

ных и беженцев и возложив практическое выполнение этого постановления на ЧК33 .

Массовая эмиграция из советских республик стала возможна лишь с 1920 года, когда один за другим последовали заключения договоров об оптациях или возвращении и обмене военнопленных, беженцев, интернированных и заложников. В течение ближайших лет те из них, кто имел право и желание эмигрировать, сделали это. Советское правительство значительно смягчило оптационные правила в сравнении с законами 1918--19 годов. Для подачи заявлений устанавливались годичные сроки, часто продлявшиеся, причем за редким исключением НКВД уже не могло запретить выезд лицам, имевшим законное право на оптацию. Объявления о праве оптировать иностранное гражданство иногда публиковались в газетах34. Одним из первых таких договоров был мирный договор между РСФСР и Эстонией, подписанный 2 февраля 1920 г.35, согласно которому проживавшие на территории России лица эстонского происхождения, достигшие 18-летнего возраста, могли в течение года оптировать эстонское гражданство . Под лицами эстонского происхождения, имевшими право оптировать эстонское гражданство, понимались лица, "кои сами или их родители" были приписаны к общинам или сословным учреждениям на территориях, составляющих, согласно мирному договору, Эстонию. Проживавшие в пределах РСФСР лица эстонского происхождения, достигшие 18-летнего возраста, имели право в годичный срок со дня ратификации договора, т. е. с 14 февраля 1920 г., подать заявление о признании их эстонскими гражданами. Право оптации доказывалось документами. К заявлению должны были быть приложены сведения о возрасте, семейном положении, месте работы, источниках дохода и месте жи

тельства заявителя и членов его семьи. Заявитель признавался гражданином Эстонии после того, как НКВД подтверждал его права на эстонское гражданство, а Эстония соглашалась на его въезд в страну. Сразу же после этого заявителю выдавался сроком на один год вид на жительство в РСФСР, установленный для иностранцев. Только этот документ служил доказательством совершения оптации. Оптант должен был покинуть страну, в которой он находился, в течение года. Семья оптировавшего гражданство могла подать заявление на получение заграничных паспортов для эмиграции.

Право оптировать эстонское гражданство получили даже военнослужащие Красной армии. В этом случае заявление об оптации рассматривалось начальниками дивизий и окружных военкоматов и лишь затем отсылалось на совместное рассмотрение НКВД и НКИД. Лицо, признанное эстонским гражданином, увольнялось со службы и получало иностранный паспорт .

Наконец, статья 9-я мирного договора предусматривала скорейшее возвращение на родину военнопленных обеих сторон. Под военнопленными подразумевались лица, "взятые в плен и не служащие в войсках государства, взявшего их в плен", а также "взятые в плен не правительственными войсками (т. е. Белыми и другими антисоветскими боевыми частями. -- Ю. Ф.) и не поступившие в ряды этих войск". Предусматривалось, что военнопленные обеих сторон "будут отпущены на родину, поскольку они не пожелают, с согласия того государства, на территории которого они находятся, остаться в его пределах или выехать в какую-либо другую страну". Россия и Эстония договорились установить конкретные сроки обмена военнопленных и