К истории нашей закрытости

Выезд из советских республик допускался "не иначе, как по особому разрешению" НКИД, "выдаваемому... в виде визы, накладываемой на... заграничные паспорта". Лицо, "желающее выехать за границу", подавало "о том заявление в установленной форме" в НКИД "с приложением к нему удостоверения" ГПУ НКВД, "удостоверяющего об отсутствии законного препятствия к выезду". ГПУ, в свою очередь, выдавало указанные удостоверения лишь по предъявлению "заявления в установленной форме, вида на жительство, двух фотографических карточек, поручительства двух граждан РСФСР, не опороченных по суду и не состоящих под следствием, свидетельства об отношении к воинской повинности (для военнообязанных), удостоверения с места службы или места учета об отсутствии препятствий к выезду за границу (для лиц, состоящих на службе в советских учреждениях и общественных организациях, и для лиц, состоящих по своей специальности на особом учете)". Даже иностранцы, "состоящие на советской государственной службе, обязаны" были "представить удостоверение с места службы об отсутствии законного препятствия к выезду за границу"105. И так было введено понятие профессиональной секретности - "невыездных"106.

Специалисты, однако, выпускались в командировки (потому ко всем вышеперечисленным документам должны были приложить еще и "копию командировочного документа"). Число таких командированных было незначительным. Так, с 1 октября 1921 по 1 октября 1922 года в научные командировки за границу выехало 19 человек107 , причем в дальнейшем бюрократические процедуры по оформлению разрешений на заграничные командировки не упрощались. Например, с 1924 года заграничные командировки, связанные с вопросами ор

ганизации труда, производства и управления, можно было давать лишь с разрешения наркомата рабоче-крестьянской инспекции. Государственные учреждения, предприятия, кооперативы и профсоюзы по всем заграничным командировкам должны были представлять в РКИ отчеты. А об условиях предоставления длительных заграничных командировок по соглашению с заинтересованными ведомствами РКИ выработало специальную инструкцию108.

Переход солдат и командиров Красной армии на сторону врагов советской власти волновал правительство с первых дней Гражданской войны. Для борьбы с дезертирством оно прибегало к карательным санкциям и системе заложников. С августа 1919 г. семьи красноармейцев (солдат или офицеров), перешедших на сторону белых, лишались всех видов пособий и земельного надела и обрекались, таким образом, на голодную смерть109. Войсковые части, штабы, учреждения и управления Красной армии должны были немедленно уведомлять о всех перебежчиках земельные отделы и отделы социального обеспечения, дабы лишения производились оперативно. В том же году советское правительство предоставило губернским комиссиям по борьбе с дезертирством права революционных трибуналов110, которым передавались дезертиры, "учинившие побег к неприятелю"111. Тогда же комиссия по борьбе с дезертирством получила право без передачи дела судебным органам конфисковывать имущество или земельный надел перебежчиков112, т. е. прибегать все к той же системе заложников - наказанию семьи бежавшего.

Суду революционных трибуналов и конфискациям подвергались не только перебежчики из Красной армии, но и лица, бежавшие из мест, в которых была уста

новлена советская власть, а потому объявленные врагами трудящихся. Все имущество таких лиц становилось собственностью советской республики. Заместители бежавших лиц, прислуга, дворники и соседи обязаны были доносить об оставшемся имуществе, ответственность за сохранность которого ложилась на домовладельцев, управляющих и дворников. За сохранность промышленных предприятий отвечали фабрично-заводские комитеты или доверенные приказчики. Виновные в нарушении этого постановления подлежали суду ревтрибунала113.

Более всего законами о конфискациях были богаты 1920--21 годы, когда конфисковывалось "бесхозяинное имущество 114, и "все движимое имущество бежавших за пределы Республики или скрывающихся до настоящего времени граждан, в чем бы оно не заключалось и где бы не находилось"115, и "имущество лиц, проживающих в местностях РСФСР, которые были временно заняты неприятельскими или контрреволюционными войсками и добровольно ушедших с противником при эвакуации ими означенных местностей"116. Конфискации по закону не подлежало "имущество оставшихся членов семьи ушедшего", а также "лиц, насильственно или принудительно эвакуированных из указанных... местностей по роду их профессий или службы в государственных и общественных учреждениях". Такие лица по возвращении на место постоянного жительства имели право возбуждать ходатайства о возвращении уже конфискованного имущества, причем даже в том случае, если конфискация состоялась до издания настоящего постановления.

В конце 1922 года из-за боязни эмиграции людей, способных носить оружие, и утечки секретной информации советское правительство запретило "временный