К югу от платана

И все же надо было отдать руководству должное, они очень старались создать в больнице домашнюю атмосферу. И клиенты отзывались об этом учреждении хорошо, тут любой нуждающийся мог получить высококвалифицированную паллиативную помощь. Если верить персоналу, Мэри Элайза постоянно обо мне спрашивала, и я никак не могла взять в толк, что ей нужно. Она никогда меня не любила. Обзывала ходячим бедствием, белой оборванкой и другими, куда менее приятными словами.

Марло дождалась меня у двери в палату и, когда я поравнялась с ней, шепнула:

– Все вяжет свои шапочки. Хорошо хоть так. Благослови ее Господь.

Мэри Элайза в застегнутой до подбородка розовой пижамной кофте сидела на больничной койке и не сводила глаз со своего вязания. Может быть, разум ее и помутился, но пальцы двигались по-прежнему ловко, а спицы ритмично пощелкивали. На тумбочке возле кровати лежали три вязаные шапочки. Детские шапочки. Все абсолютно одинаковые.

Сколько я себя помню, Мэри Элайза вязала шапочки всем младенцам города. Фасон у них всегда был один, а вот цвета разные. Девочкам доставались розовые, а мальчикам голубые.

Лицо ее, обыкновенно худое и морщинистое, показалось мне необычно припухшим и отекшим. Я всего-то чуть больше месяца ее не видела и никак не ожидала, что человек может так сильно измениться за такой короткий срок. Белые как снег волосы Мэри Элайзы, ниспадали ей на плечи. Несмотря на отеки, она как будто постоянно пыталась съежиться, занять как можно меньше места.

– Здравствуйте, мисс Мэри Элайза! – поздоровалась Марло, постучав в дверь.

Та вскинула голову. Дышала она хрипло, тяжело, и казалось, несмотря на торчавшую из носа трубку, что ей не хватает кислорода.

– Слышите? – едва различимым шепотом просипела она.

Остановившись в ногах кровати, Марло склонила голову к плечу.

– Что слышим? Телевизор? Он не работает. Хотите, включу? Сейчас «Колесо фортуны» начнется. Любите смотреть шоу, мисс Мэри Элайза?

– Ветер, – громче произнесла Мэри Элайза. – Ветер, ветер…

Сердце мое забилось быстрее, а по спине побежали мурашки.

– Ветер? Я лично ничего не слышу, – ответила Марло, глянув на окно. – Вечер сегодня тихий.

Мэри Элайза повернулась ко мне и уставилась холодными пустыми глазами. А затем, выронив вязание, указала на меня пальцем и зашипела:

– Блу! Зло, зло, искупить зло, искупить. Ветер, ветер! Ветер знает! От Блу жди беды. Беда, беда.

Марло в ужасе покосилась на меня.

Мэри Элайза не переставала сверлить меня глазами.

– Ветер, ветер! Отняла ребенка. Беда! Отняла ребенка! Ветер знает! Ветер видел! Искупить зло, искупить!

Марло медленно попятилась к двери, в любую минуту готовая сбежать.

– Мисс Мэри Элайза, передохните. Мы лучше пойдем. Постарайтесь успокоиться, милая моя.

Голова Мэри Элайзы упала обратно на подушку. Грудь ее тяжело вздымалась, но глаза продолжали все так же пристально смотреть на меня.

– Отняла ребенка. Беда, беда. Избежать беды! Искуление… искупление.

Замолчав, она подобрала вязание и как ни в чем не бывало вернулась к работе.

Выскочив в коридор, мы с Марло в изнеможении привалились к одной из расписанных веселыми картинками стен. У Марло вырвался дрожащий вздох.

– Святые угодники! Что это такое было?

Меня, потрясенную до глубины души, била дрожь. Покосившись на Марло, я отшутилась:

– По крайней мере, я не довела ее до инфаркта.

Переглянувшись, мы расхохотались, но вскоре из моих глаз брызнули слезы.

– Прости меня, лапушка. – Марло обняла меня. – И зачем только я тебя сюда притащила?

– Из-за ниточек, – отозвалась я, вытирая глаза.

Собравшись с силами, мы заспешили вниз по лестнице.

– Не нужно тебе с ней больше встречаться, – сказала Марло. – Бедняжка явно не в себе. Не представляю, что у нее в голове творится. Думает, ты у кого-то отняла Флору.

Я тоже не поняла, о чем она говорила. Но от ее слов «ветер знает, ветер видел» у меня зародилось подозрение: что, если Мэри Элайза ощущала такую же связь с ветром, как и я? Правда, со мной ветер никогда не говорил словами, но я верила, что это возможно. Может быть, помутившийся разум Мэри Элайзы просто неверно истолковал его слова?

Мы с Марло вышли из здания, и я постаралась расслышать, что же такое шепчет ветерок, шелестящий листьями росших у входа магнолий. Никогда еще за всю жизнь я так напряженно не вслушивалась.

Но, как и сказала Марло, вечер был тихий.

И я не могла отделаться от мысли, что это затишье перед бурей.

8

Блу

– Можно мне сегодня взять машину? – спросила Перси ранним утром в пятницу, выходя из кладовой с банкой муки в руках. Банку она поставила на кухонную стойку.

Я в этот момент как раз готовила основу для шоколадного печенья – деревянной ложкой перетирала масло с сахаром в керамической миске.

– Можно. Мне сегодня нужно только в книжный и еще на ферму заглянуть. Легко доберусь пешком. А куда ты собираешься?

Перси, зачерпывавшая муку мерным стаканчиком, вскинула голову, ее глаза цвета виски озабоченно блеснули.

– Тебе на ферму нужно? А зачем?