К Н И Г А – 4

Медленно встал и поплёлся следом за ней на кухню. Между печью и стеной, был небольшой пролёт, где он хранил запас дров на несколько дней. Ухватив пару полен, дёрнул на себя, но тут же тупая боль в правом боку заставила сдавленно выкрикнуть. Он присел на корточки. Оксана подошла сзади.

- Да вы оставте, Владимир Игоревич, - я сама сейчас. – Уже спокойнее сказала она.

Он усмехнулся и не оборачиваясь, окликнул её.

- Оксан...

- Что?

- Ну что ты... Владимир Игоревич, Владимир Игоревич... Я сам, - вздохнул он, - не выговариваю... Давай попроще как-нибудь...

Она молча отошла.

Горели дрова в печи, в тишине слышно было гул огня. Ему не спалось. Думал. Перевязать снова голову он отказался наотрез, позволил ей лишь стереть кровь с лица и шеи. Скинул обувь, вытащил толстое верблюжье одеяло, улёгся на диване возле печи, коротая делила пространство между кухней и первой комнатой. Из первой, дверь вела во вторую, где была спальня. На чердаке была ещё комната, которую он оборудовал года два назад. Но вход туда был из сеней. Огромное новое окно на фронтоне выходило на юго-запад и с ранней весны на верху было очень жарко. Там они и спали с Лариской. Сверху было интересней наблюдать за округой. Возле самых стёкол шелестела листвой большая берёза. Перед глазами прыгали птицы, главное, - был виден закат вечерами. Малиновые краски квадратами ложились по всей стене над кроватью, придвинутой вплотную к окну. А воздух – и говорить нечего... Благодать. Вытравив комаров можно было спокойно отдохнуть от дневной жары. А если затяжной дождь, то Ларка любила читать на верху. Вытянется на кровати, положит книжку на подоконник.

Вспомнив о жене, он очнулся, выскочил из воспоминаний. Тут же услышал, как Оксана на кухне тихо постукивала посудой.

- Да... – вздохнул он, - дела...

Было уже поздно, но он решил позвонить Дине. А то будет думать чёрте-что... Тут же раздалось в трубке.

- Да! Володя? Что у тебя? Что случилось?

- Да ничего страшного! – наигранно усмехнулся он, - успокойся, Дин, получил квалифицированную медицинскую помощь. Да... Башку разбил, да бок ушиб... Нет, стекло цело, о стойку... Может ребро сломал, может нет. Ничего, заживёт... Ты... Ты приезжай завтра... Хоть как-нибудь, посидим... Ничего страшного! – говорил он с перерывами, усмехался, слушая как стрекочет Дина. – Да нормально, башка болит только, да получше уже... Дочка у тебя, - прямо сестра милосердия... Да...

Дина быстро говорила.

- Да!.. Она такая... Такого начиталась... Сама не знаю! Тут у неё и любовь, и Бог, и поля, и всё вместе... На конференцию ездила... Ох!.. Сам спроси, если хочешь!.. – облёгченно вздохнула Дина, - ну ладно! Ты отдыхай, а Оксана тут?

- Да... На кухне, вон, хлопочет... Сейчас трубку дам...

Дочка сразу подошла, плавно взяла телефон.

- Да мам... Да. Ничего... – усмехалась негромко, - только упрямый... Ничего... Может ребро сломал... – подняла она глаза с усмешкой на Навицкого, - ладно... Угу... – закончила она разговор и протянула телефон обратно.

Сразу ушла на кухню.

- Да, дела... – подумал он про себя и прилёг, осторожно положив голову на затылок.

Приходилось лежать только на спине. Бок болел справа, а рана на голове - слева. Смотрел на потолок, слушал, как шуршит на кухне Оксана.

- Оксан, да ложись, спи, вон кровать в той комнате, что ты мучаешься тут со мной?

- Я не мучаюсь.

- Ну всё равно, ложись... – помолчал он, - а что ты за книжки там читаешь, мать говорила, на конференцию ездила?

Она тихо подошла к проёму дверей. Немного выступила с кухни, чтобы было его видно. Свет очертил только часть силуэта, лицо было в тени.

- А вы, Лазарев, слышали такую фамилию?

- Ну, вообще-то, слышал... Это его книги? По медицине? – щурил он глаза на свет в кухне.

- Не совсем... Он учёный, писатель, целитель...

- Целитель и учёный? – чуть усмехнулся Навицкий, и чувствуя, что Оксана не знает как продолжить, спросил снова.

- И чем же он лечит?

- Он не сам лечит, он ясновидящий, видит биополе, видит причину, может дату назвать, у кого что было и когда... Даже, когда целый зал сидит. Даже по почерку, - старательно подбирала она слова, наблюдая, как Навицкий отреагирует.

- Интересно... – неопределённо ответил он.

- Да... Потом объясняет, причину, эмоции, мотивы, из-за чего в человеке болезнь... Или, не обязательно, - сначала просто бывают неудачи... Несчастные случаи...

- Как у меня? – наклонил он голову.

- Наверное... – тихо произнесла она.

- Да уж... Одно за другим... – помолчал он, - а что потом? – спросил он уже серьёзно.

- Потом, если человек, ну, сначала поверил, и начинает менять себя, меняет отношение... Меняется боополе... и всё вокруг него... меняется...

Навицкий поворочался недовольно. Помолчал. Оксана стояла тихо и не шевелилась.

- Тонкая материя... – рассудительно проговорил он, глядя в потолок, - и всё-таки, какая-то сила есть, что всё меняет?

- Есть... – чуть слышно проговорила она.

- Да? И что же?

- Сила любви...

- Ого! Неожиданно... – сказал он без иронии.