К нам едет инквизитор

…В квартире никто не ждал. Ни единого завалящего заглота. То ли сектанты решили оставить ее в покое, то ли – что более вероятно – готовили нечто масштабное. Может, собирались оживить душу Города прямо сегодня. Кстати…

– А почему они не оживляют души городов сразу, как только прибывают? – спросила Кристина. – Что они вообще делают так долго, что это вызывает аномалии фона? Зачем перетягивают на свою сторону магов и магических существ, и к чему именно их принуждают? Зачем все это, если их цель – пробуждение души, и все?

Она прошла на кухню, порылась в ящиках, отыскала запасные баночки и пузырьки и начала переливать в них зелья. Лещинский медлил с ответом. Оглянувшись, Кристина увидела, что он стоит, прислонившись к стене, и беззвучно читает заклинания, водя перед собой руками и периодически принимаясь плести какие-то узоры.

Она вздохнула. Если бы это помогло, пусть бы хоть обил все стены авиационной сталью и превратил квартиру в бункер без окон. Смелость смелостью, но Кристина понятия не имела, сможет ли вообще хоть раз уснуть у себя дома до того, как секта будет разгромлена. Как спать, если ежесекундно ждешь, что стоит тебе задремать – и пробуждение будет уже в пасти зубастой пушки?

– Им нужно не только это, – ответил Лещинский, закончив чары. – Пробуждение души – это как бы… вишенка на торте. Нет, важнее. Финальный этап, завершение, очень важное, но не единственное. Их главная идея не в том, чтобы пробудить души всех городов мира и радоваться. Их идея в том, что грядет некое чудовище… Остальная деятельность – подготовка к встрече чудовища. Не знаю, собираются ли они встречать его с оружием или с хлебом и солью.

– Думаю, что с хлебом и солью. То есть, по-моему, они собираются его зачем-то использовать. Чтобы просто обезвредить какое-нибудь чудовище, не нужно городить огород, можно просто обратиться к инквизиции за помощью и бороться с ним вместе, – заметила Кристина. Она критически осмотрела батарею пузырьков на столе. Переливать в них зелье можно было до вечера. Да и зачем? Отодвинув пузырьки, она извлекла из холодильника недопитую двухлитровую бутылку «Кока-колы», вылила газировку в стакан и принялась мыть бутылку под краном.

– Тоже так думаю, – согласился Лещинский. – Вообще, неплохо бы поймать какое-нибудь существо, которое они используют, и допросить. Жаль, до сих пор мне не попадались те, кто умеет разговаривать. Только один кто-то, и тот сразу исчез.

– Сектанты же как-то с ними разговаривают. – Кристина по привычке соткала короткий, из пары движений, узор, которым пользовалась, чтобы сушить мокрые вещи. Вымытая бутылка мгновенно высохла. Магия вернулась! Кристина ненадолго замерла, глядя на пустую пластиковую бутылку как на восьмое чудо света.

– Все равно не очень-то тратьте резерв, – предупредил Лещинский. – Вам он понадобится, когда придется ловить магических существ… или самих сектантов.

– Вы так уверены, что будет кого ловить, – проворчала Кристина, закручивая крышку. В несколько пузырьков она налила восстанавливающего зелья, а остатки допила прямо из кастрюли. Потом положила в отдельную баночку немного «Утолителя скорбей» и ссыпала запасы в тканевую сумку, с которой иногда ходила на рынок.

– Будет, – усмехнулся Лещинский. – Не знаю точно где, но будет. Представьте, что вы выкуриваете из щелей тараканов. Может, они и не побегут полчищами, но вы точно это заметите.

– Вот не нужно, у меня нет тараканов, – проворчала Кристина, вручая ему сумку. – И мы опять залезем на самую высокую крышу и будем ждать, пока они побегут?

– Не думаю, что с крыши мы что-то увидим. Одно из двух. Или они затеют что-то, что трудно будет не заметить – например, зальют центр города кремом… – задумчиво произнес он, а Кристина скривилась, вспомнив отвратительный вкус. – Или нам придется пройтись по самым важным местам, тем точкам, где преступники уже наследили, и поискать новые следы. Заглянуть в тот подвал с водопроводом, в вашу квартиру – я оставил там отличную ловушку для чужаков, – подежурить в офисе…

– А лучше в музее, – сказала Кристина. Они как раз вышли из подъезда, и она резко обернулась, гневно уставившись на Лещинского. – Погодите, что значит – ловушку? Я разве соглашалась, чтобы моя квартира превратилась в мышеловку?

Он безмятежно щурился на выглянувшее из-за туч утреннее солнце.

– Что, опять? Мы, кажется, уже решили, что со мной не нужно спорить.

– Когда это мы так решили?

– Если еще не решили, можем решить прямо сейчас. Как скажете, – еще безмятежней предложил Лещинский. – Хотя если вам нравится сам процесс…

– Кто-то давно не катался по колдобинам, – фыркнула Кристина, отвернулась и направилась к машине. Сзади раздался смех.

– Сдаюсь и прошу помилования! Но ловушку все равно не уберу. Не волнуйтесь, когда вы вернетесь домой, я ее перенастрою, вам не придется делить жилье с заглотами или тем, что попадется в силки. Жаль упускать такой случай, в них может угодить что-то полезное.