К нам осень не придёт (СИ)

Владимир осведомился у Елены о здоровье её батюшки и матушки и спросил, может ли он засвидетельствовать им своё почтение. Оказалось, узнав, что Анне стало лучше, Калитин уехал по делам, которые несколько забросил в последнее время, а Катерина Фёдоровна отправилась к какой-то своей приятельнице.

Однако, уезжать, не встретившись с Анной, после того как он сам же выразил столь нетерпеливое желание её видеть, было бы по меньшей мере странно. Владимир завёл какой-то тривиальный разговор насчёт великолепной квартиры Калитиных, картин и портретов в гостиной. Елена прервала его дрогнувшим голосом:

— Вы, должно быть, как и все, очарованы красотой маменьки Анны — вот на той картине. Папаша говорил, Анет похожа на мать настолько сильно, что, будь она здесь, они смотрелись бы, как сёстры-близнецы.

— О да, есть такие лица, над которыми не властно время, — галантно подтвердил Владимир. — Я был бы необыкновенно счастлив узнать матушку Анны Алексеевны, и глубоко сочувствую этой утрате… Увы, мы не в силах исправить несправедливость судьбы.

— Кто знает, — продолжала Елена, следуя за ходом своих мыслей, — может быть это вовсе и не так. Вам ведь известно: никто никогда не видел мать Анны мёртвой. Она исчезла бесследно, будто её никогда и не было в этом доме. Однако, её вещи, драгоценности, одежда — всё осталось здесь. А вдруг Анна и правда встретила её — и это был не кошмар и не галлюцинация…

— Что-что? — изумился Владимир. — О чём вы, Елена Алексеевна?

Елена запнулась и подняла на него умоляющие глаза.

— Владимир Андреевич, вы благородный человек и друг нашей семьи. Прошу, забудьте, о чём я сейчас говорила и не передавайте никому мои слова. Это всё болезнь Анет так подействовала… Она захворала столь неожиданно, мы до сих пор не можем прийти в себя.

Что правда, то правда — Елена выглядела такой усталой и измученной, будто не спала много ночей. Сейчас она казалась старше Анет лет на восемь.

Горничная Люба внесла на подносе чай в изящных фарфоровых чашечках, и спросила, не желают ли господа закусить. Однако, Елене было не до еды — она пригласила Владимира выйти, подышать свежим воздухом на балконе.

Они уселись в кресла и принялись наблюдать за происходящим на набережной. С наступлением лета город заметно опустел, толпа рассеялась, улицы были почти пустынны. По тёмной воде реки двигались небольшие паромы и лодки. Было так тихо, что до них доносились резкие, нервные крики чаек.

Владимир заметил, что Елена украдкой то и дело поглядывает на него.

— Нынче такой прекрасный, солнечный день, — тихо проговорила она. — Кажется, что осень не придёт, дожди, туманы и сырость никогда не начнутся. Ах, если бы эти краткие мгновения счастья можно было задержать навечно!

— Ну, Елена Алексеевна, думаю, вам бы наскучило солнце каждый день, — добродушно возразил Владимир. — Когда я был маленький, то моя покойная матушка брала меня с собой в Италию — она ездила туда на лечение. Так вот, так много солнца как там, я не видел нигде, и, надо признаться, оно мне страшно надоело.

Елена засмеялась, первый раз за сегодня.

— А вы бывали в Италии? — спросил у неё Владимир лишь для того, чтобы не иссякал разговор.

— Мы с сестрой очень мало где бывали. Батюшка вечно занят, мамаша не любит путешествий: любые сборы и суета для неё очень тяжелы. Даже переезд на нашу дачу в Стрельну каждый раз укладывает её в постель на три дня. Она, знаете, такая домоседка! — принялась рассказывать Елена.

Дверь, ведущая с балкона в гостиную, была открыта; через неё Владимиру прекрасно было видно портрет Катерины Фёдоровны.

«О Боже, зачем Калитин всё-таки женился на этой бледной немочи?» — подумал граф, едва сдерживая зевок. — «Если бы не женился, авось, у него была бы сейчас только одна дочь, и всё его состояние было бы… моим. А так, что уж тут говорить…»

Владимир скользнул взглядом по лицу Елены, увлечённо рассказывающей какой-то вздор. И тут ему пришла в голову весьма интересная и довольно-таки гнусная — он понимал это — идея.

«Хорошо, положим их две сестры» — рассуждал он. — «Глядя на морщинистое, дряблое, желтоватое лицо Катерины Фёдоровны, её впалую грудь, трудно предположить, что она вдруг подарит мужу нового наследника. Так что всё состояние достанется дочерям, Анне и Елене. Анна станет моей женой, Елена влюблена в меня без памяти. Я не могу жениться на обеих; значит…»

Значит, ему придётся сделать Елену своей! Так, чтобы она принадлежала ему душою и телом — и, главное, не вздумала выйти замуж! И тогда — тогда всё огромное состояние Калитиных перейдёт к нему! Доходные дома, пекарни, торговые ряды в Гостином и на Сытном рынке, поставки хлеба в рестораны, несколько кондитерских лавок в самом центре Петербурга, пристань с небольшим частным пароходом — недавнее приобретение Калитина-старшего! И прекрасная усадьба в Стрельне с парком, прудом, фруктовым садом, конюшнями! Не говоря уже о кругленьких суммах в банке!