К нам осень не придёт (СИ)

Судя по интонациям в голосе Катерины Фёдоровны, можно было поклясться, что сей факт для неё весьма досаден. Странно: раньше она ни разу не проявляла в открытую неприязни к падчерице, скорее наоборот, обращалась к Анне с неизменной лаской. Простушка Елена с недоумением поглядела на мать: что это вдруг на неё нашло? Однако госпожа Калитина тотчас овладела собой и с улыбкой обратилась к гостю:

— Идёмте же обедать, граф! Простите меня: все эти волнения, хлопоты, приготовление к отъезду! Я просто сама не своя! Да ещё и болезнь Анет так выбила нас из колеи…

Владимир подал руку хозяйке дома, не забыв, впрочем, бросить через плечо страстный взгляд на Елену, отчего та вспыхнула, как маков цвет.

***

— Вы меня звали, папенька? — Анна проскользнула в отцовский кабинет и нахмурилась. Елена права, похоже папаша и вправду нездоров. — Не прикажете ли послать за доктором? Элен сказала мне, вы скверно себя чувствуете…

— Не важно. Поди сюда, родная, я хочу наглядеться на тебя.

Анна приблизилась к отцу и опустилась на ковёр перед его креслом; отец нежно погладил её по щеке, прижался губами к тёмным кудрям.

— Какая же ты красавица! Вылитая мать! — пробормотал он. — Не увидит, не порадуется тебе княжна моя… Ох Алтын-Алтын!

Анна осторожно сжала в ладонях руку отца.

— Отчего вы сегодня так печалитесь, папаша?

— Так, накатило что-то: только и вспоминается маменька твоя покойная, вижу её тут всюду, точно живую. Столько лет прошло — нет, не забыть её никогда! А ты не обращай внимание, Аннушка, будь весела: ты ведь у нас невеста!

Отец снова погладил её по лицу, на этот раз рассеянно, явно думая о своём.

— Папаша! Если вы будете тосковать по мне и грустить — так давайте откажем графу, пока не поздно! Я не смогу быть счастливой, зная, что вы…

— Нет! — поспешно перебил Алексей Петрович. — Я вовсе не затем тебя позвал. Напротив, Анет — поклянись, что непременно выйдешь осенью за Владимира Андреевича, даже… Даже если меня уже на свете не будет.

Анна похолодела от испуга.

— Папенька, что с вами, вы больны?! Я сейчас же пошлю за доктором!

— Нет. — Отец положил руку ей на плечо, заставляя усесться обратно. — Ничего не надо, я может и поскриплю ещё. А вот времени, боюсь, мало: не сегодня-завтра вы в Стрельну поедете, мне же надо с делами тут разбираться, к свадьбе твоей всё подготовить, пока ещё силы есть. А там и… Да ты не плачь, милая, я только рад буду — авось, на том свете свижусь с княжной моей.

Анет опустила голову, скрывая слёзы. Отец никогда в жизни не бросал слов на ветер, и если он заговорил так, значит…

— Обещай мне! — Он смотрел ей в глаза требовательно, настойчиво.

— Да, папенька, всё, что угодно.

— Выйдешь замуж за графа Левашёва. С нашими деньгами, его фамилией, старинной да знатной, да его связями — будешь устроена блестяще, при дворе принята, в лучших семействах знатных станешь своей. Вы оба молоды, хороши собой необыкновенно — все будут вами восхищаться: вот, мол, какие граф с графинею великолепные! А детки какие у вас будут: небось, один другого краше! — Отец восторженно и мечтательно улыбнулся, точно ему пообещали показать воочию волшебную сказку. — Так и я уйду спокойным за тебя, за внуков будущих.

Он привстал в кресле, придвинул к себе какие-то бумаги.

— Вот, смотри. Всё, что есть у меня: дома, капиталы, землю — всё тебе оставляю. Ты у меня разумница, вместе с мужем, даст Бог, как надо распорядитесь. Он как узнает, чай, ещё пуще любить тебя станет!

Отец засмеялся было и тут же болезненно поморщился. Он прижал руку к груди, однако овладел собой и улыбнулся…

— Папенька! — вскрикнула Анна. — Как это так: всё мне? А Элен?!

Алексей Петрович с досадой отмахнулся.

— Ну, что Элен… Ты не волнуйся за неё, голодной не будет, перепадёт и ей. Чай, у меня на всех хватит. Оставлю им с Катериной Фёдоровной квартирку, капитал небольшой. Проживут. Мне бы только вот увидеть, как ты, родная, под венец с графом Левашёвым пойдёшь! Ведь никто знатнее его к тебе не сватался! Ты у меня на свадьбе саму императрицу затмишь, уж я позабочусь…

— Папенька, — твёрдо перебила Анна. — Так нельзя. Элен не заслуживает такого пренебрежения. Она ведь ваша дочь, такая же, как и я, она ничего дурного нам не сделала, а вы хотите их с мамашей так обидеть!

— Да ништо им, дурёхам, и тому рады будут! Чай, Катерина-то Фёдоровна не забыла, кто такая и откуда…

— Ну и пусть, — возразила Анна. — А всё-таки она вам законная жена, а Элен — родная дочь. Нельзя, нехорошо. Мне такой несправедливости не надобно.

Отец долго смотрел ей в глаза — пристально, строго — однако Анна, не робея, выдержала его взгляд. Затем она рассмеялась и приласкалась к папаше.

— Ну что же вы такую суровость-то играете, я ведь всё равно знаю: добрее вас и на свете нет! Ни за что вы сестру Елену не обидите, да и меня не захотите огорчить! А я вас прямо прошу, папенька, милый: поделите ваше состояние поровну, как подобает между сёстрами! Тогда всё по справедливости будет.

Отец подумал ещё немного, побарабанил пальцами по столу. Анна неотступно следила за ним блестящими глазами, пока он наконец не сдался.