К национальному вопросу

Теперь мы подходим к самому щекотливому вопросу, к вопросу об еврейской ассимиляции. В этом пункте тов. Б—в серьезно расходится с Каутским и с автором статьи № 51 «Искры»; он усматривает в их взгляде на ассимиляцию, во-первых, непоследовательность; во-вторых, обидное отношение к еврейскому пролетариату. «Мы, — пишет тов. Б—в, — никому не имеем права и не имеем нужды говорить: перестань быть самим собою, — уподобляйся своим соседям: старайся елико возможно походить на них!»[2]. Нет, совсем не то говорит российская социал-демократия, когда становится на точку зрения ассимиляции. Социал-демократия не культурная ассимиляторская партия, проповедующая евреям уподобление православному русскому народу. Социал-демократия стоит прежде всего и главным образом на научной точке зрения и проповедует по мере сил и возможности ясное и научное мировоззрение всякому пролетариату, без различия рода и племени. Либкнехт где-то говорит: «Es gibt ein Prinzip, eine Wahrheit und eine Wissenschaft». Именно с этим одним принципом, одной истиной и одной наукой обращается социал-демократия как к еврейскому, так и к «христианскому» пролетариату. Социал-демократия подвергает одинаковой критике как национальные пережитки еврейского народа, так и русского; она с одинаковой силой восстает против национальных предрассудков, национальной ограниченности и самобытного невежества второго, как и первого; ей так же ненавистны православная церковь с ее попами, как и синагоги с их раввинами и цадиками. И если еврейский пролетариат раньше всероссийского освободится от всех суеверий и предрассудков и усвоит сознательное, научное, социалистическое миросозерцание, то российская социал-демократия скажет русскому рабочему: «Уподобляйся еврейскому пролетарию». И в действительности российская социал-демократия не раз ставила еврейский пролетариат в примере русскому, указывая на его способность к организации и партийной дисциплине. Социал-демократия рекомендует взаимное уподобление, причем критерием сходства служит всестороннее революционное сознание. Она может поэтому характеризовать свою точку зрения на ассимиляцию словами, которыми человек Лессинга, Натан мудрый, обращается к христианину: «Was mich Euch zum Christen macht, das macht Euch mir zum Juden». В этом, и исключительно в этом, смысле понимает Каутский ассимиляцию, когда говорит: «Наряду с ассимиляцией еврейства, революционное сознание массы есть лучшее противоядие против антисемитизма. Уже с давних пор в Западной Европе всякий революционно настроенный класс, стремящийся избавиться от пережитков прошлого, не только не проявлял вражды, но, наоборот, выступал с симпатиями к еврейству. Соответственно этому, самые глубокие мыслители еврейства постоянно воспринимали революционное сознание своего времени, что, однако, для них было возможно только тогда, когда они порывали с традициями еврейства и становились на почву общеевропейского культурного развития. Эта тесная связь между революционным чувством и эмансипационными стремлениями еврейства не осталась незамеченной правительствами разных стран, в том числе и русским. Поэтому-то оно ненавидит и преследует еврейство не меньше революционных течений и делает все возможное, чтобы раздуть и усилить в населении ненависть к евреям». («Кишиневская резня и еврейский вопрос». «Искра» № 42). Мысль Каутского, кажется, вполне ясна. Ассимиляция еврейства происходит на почве революционного сознания как самого еврейства, так и тех народов, среди которых оно живет. Преследование же, выражающееся большей частью в изоляции евреев, является следствием реакционных стремлений господствующих классов и правительств разных стран. История как нельзя лучше подтверждает мысль Каутского. Эмансипация и связанная с ней ассимиляция евреев на деле совпадали с революционным подъемом тех стран, где жили евреи. Революционная буржуазия конца XVIII и начала XIX столетия, подняв восстание против старых привилегий и борясь за свое собственное освобождение, приносила везде, куда только проникали ее революционные идеи, освобождение евреев и уравнение их в правах с прочим населением. Но либеральное, гуманное отношении к евреям продолжается лишь до тех пор, пока буржуазия укрепляет свою привилегированную позицию. Но лишь только она приобретает полное и окончательное господство, она становится консервативной, сжигает все то, чему она так недавно поклонялась. Поэтому, если революционная буржуазия была космополитична, то консервативная и реакционная буржуазия становится националистической; если лозунгами революционной буржуазии были свобода, равенство и братство, то лозунгами консервативной и реакционной буржуазии является «Monarchisch» (буржуазия современной Франции охотнее поет «Боже, царя храни» чем «Марсельезу») и «National». Размеры газетной статьи не позволяют нам проводить подробную параллель между крупными историческими фактами политического освобождения современных государств, с одной стороны, и эмансипацией и ассимиляцией евреев — с другой. Но кто хоть сколько-нибудь знаком с выдающимися событиями этого порядка, тому должно быть совершенно ясно, что ассимиляция евреев идет рядом с развитием и торжеством революционных идей, и в зависимости от них, и что, наоборот, изоляция еврейства является неизбежным следствием реакционных стремлений тех государств, в которых оно живет. Совершенно справедлива и та мысль Каутского, что еврейство только тогда делается способным усвоить плоды западноевропейского просвещения, когда окончательно порывает со всеми традициями своего исторического прошлого. Еврейская национальная культура создана и выработана более 2000 лет тому назад и носит исключительно религиозный, теологический и строго догматический характер. Если всякое религиозное мировоззрение стоит в логическом, коренном противоречии со всеми выводами науки, то еврейская религия отличается этим свойством в самой высокой степени. Дело в том, что в еврейскую религию вошли — более чем в какую-либо другую — национальные исторические элементы, которые получили безусловное догматическое значение. Вследствие тех жестоких и бессердечных гонений, которым подвергался этот скитающийся по всем странам народ, он возвел в религиозную догму отрицательное отношение ко всей культуре и всей науке, которые выработаны его гонителями, враждебными ему народами. Рассматривая свое пребывание среди чужих народов, как третье пленение, еврейство не должно, согласно национально-религиозному учению, принимать участие в общественной и политической жизни чужой страны. Настоящее национальное еврейство ждет своего избавителя, Мессию, который поведет еврейский народ в обетованную землю. Вполне очевидно, таким образом, что еврейство лишь тогда всецело примыкает к европейской культуре, когда окончательно расстается с своим национальным верованием, иными словами, когда ассимилируется.