К небу мой путь

— Где он? — спросил судья, настороженно озираясь. — Знаешь что, дружок, мы не можем позволить такого около Кэмп-Морган. Что с ним стряслось?

— Я не знаю, судья. Но только он… несчастлив.

— Несчастлив? Он сумасшедший?

— Нет… он… Это все из-за депрессии.

— Джим, — рассердился вдруг судья, — не упоминай при мне этого слова. Где твой чудик?

— Он заправляет свою машину на автозаправке рядом.

— Отлично.

Судья обернулся и хлопнул в ладоши:

— Ребятки, мы тут слетаем ненадолго в лес. Кстати, знакомьтесь, это — Буш, Бош, Биш, — слушай, Джим, а как твоя фамилия?

— Браш, Джордж Браш.

— Я хочу представить тебе этих принцесс. Это Хельма Солярио, лучшая актриса из всех, с кем ты мог бы надеяться завести знакомство. Джинн Сокит, Билл Уоткинс, Майк Кусак, — тряхните каждый мужественную руку Браша. Это друзья моей дочери. Между прочим, Джим, ты произвел тут на всех сильное впечатление.

— Нам надо поторопиться, судья. Серьезно.

— Эту автозаправку содержит мой муж, — сказала Хельма Солярио, миниатюрная пышная черноглазая дама в затасканном халате и довольно-таки пьяная. — Майк, сгоняй вниз и скажи ему, чтобы он не давал бензина этому придурку.

Она выскочила на веранду и докричала оттуда свои распоряжения до конца:

— Пойдешь назад, прихвати пару бутылочек чего-нибудь покрепче! Мы возвратим к жизни этого чудика. Спроси, как он насчет покера.

— А ну-ка, девочки, давайте-ка все вместе сходим за этим типом! — вскричал судья.

Браш побежал по лестнице вниз через четыре ступени и успел заметить лишь огни отъехавшей машины Робертса. Партия в покер растаяла в воздухе вместе с бензиновым перегаром. Они всей компанией, крича и суетясь, втиснулись в машину судьи. Хельма Солярио устроилась у Браша на коленях.

— Во всяком случае, этот тип пока еще живой, — воскликнула Хельма, щекоча Брашу ухо. — А ты сам откуда, моя прелесть?

— Я из Мичигана, — сурово ответил Браш, всматриваясь в лес то слева, то справа от дороги.

— Мичиган? Отлично. Когда мы поймаем этого придурка, скажи ему, что жизнь — это большое приключение. Скажи ему, чтобы держался за нас. Мир катится к новой мировой войне. Эта мысль должна ему понравиться. Передай ему, что Депрессия — это только начало. Через год нынешняя жизнь покажется ему раем небесным.

— Я оштрафую тебя за такие речи, — бросил судья через плечо.

— У него есть семья, дети?

— Да, — сказал Браш.

— Определенно, ему следовало бы подождать, пока дети вырастут и скажут ему, что он — старый олух. Впрочем, он ничего не поймет. Старость тоже по-своему чудесна, скажи ему это.

— Ладно, хватит, Хельма! — прикрикнул судья.

— Вот как! Тогда расскажи ему, дружок, о семейной жизни нашего почтенного судьи Леонидаса Кори и о его благопристойной старости. Никто ведь не скажет, что ты несчастлив, Леон, не так ли?

Браш заметил в зарослях кустарника машину Робертса.

— Стойте, судья! Я вижу его! Подождите, дальше я пойду один. Спасибо, что привезли меня сюда. Дальше помогать не надо. Я сам.

— А я бы хотел поговорить с этим типом! — заявил судья.

— Нет, это уже будет слишком! — категорически возразила Хельма. — Пускай он сам. Боже, помоги этому парню из Мичигана! Прощай, малыш. Скажи ему, что жизнь — это большое приключение.

Взревел двигатель, и компания умчалась назад в город. Браш со своим одеялом остался в лесу спасать своего друга. Машина оказалась пуста. Глубокая тьма накрывала все вокруг. Браш прислушался, ничего не услышал, но, поглядев наверх, сразу же увидел Робертса: тот стоял на верхней площадке одной из обзорных вышек. Браш подошел к ее подножию.

— Черт возьми! — крикнул сверху Робертс. — Это опять ты! Убирайся. Иди домой!

Браш не отвечал. Он ждал примерно с полчаса. Наконец Робертс неуклюже, с трудом спустился по лестнице вниз.

— Похолодало, — сказал Браш. — Может быть, завернетесь в одеяло?

Робертс смотрел на него несколько секунд, потом направился к своей машине.

— Я не пущу вас за руль, — сказал Браш. — Учтите, физически я сильнее вас.

Тогда Робертс повернул в кусты; Браш в шести шагах следовал за ним. Это хождение длилось больше часа. Иногда они попадали на берег озера. Один раз неожиданно вышли к Морганвилю, где Робертс посидел минут десять на ступенях какого-то дома, пока Браш стоял в стороне посредине улицы, тактично соблюдая дистанцию. Затем, вернувшись обратно в лес, побрели по просекам. Когда они наткнулись на площадку, специально предназначенную для пикников, Браш сказал:

— Может быть, вам стоит здесь прилечь и поспать?

— Я же сказал тебе: у меня бессонница. Как же я засну, если я не могу спать?

— Уже два часа ночи. Я думаю, вы заснете. Я разожгу костер.

Робертс повернулся и снова побрел меж деревьев. Браш кинулся за ним и крепко схватил его за плечо.