К неведомым берегам

Бесцеремонность и высокомерие старшего офицера, третировавшего Шемелина как "купчишку", любопытство надоедливого и шумного кавалера свиты Толстого и кадет Коцебу заставляли ловить минуты, когда можно было более или менее спокойно разложить материалы, сделать подсчеты и, наконец, черкнуть несколько осторожных строк в дневничке... К последнему Шемелин пристрастился. Он исправно пользовался разрешением знакомиться с распоряжениями капитана по кораблю и эскадре и неутомимо расспрашивал мальчиков Коцебу и ученых о международной торговле. Офицеры, правда, тоже не отказывали в корректных ответах, но по своей инициативе почти никогда не вступали в беседу и вели себя холодно, отчужденно.

По их представлениям мир делился на две части: "свои" - это моряки и "чужие" - все остальные. С наибольшим пренебрежением относились к купчишкам. Что касается Шемелина, он был вдвойне неприятен тем, что его положение лица, контролирующего расходы, - заставляло до известной степени с ним считаться. К тому же Шемелин держал себя с достоинством.

Из морских офицеров с ним просто вел себя один только лейтенант Головачев. Он охотно, по-дружески разговаривал с Шемелиным обо всех делах, делился и своими впечатлениями об офицерах корабля, большинство которых знал уже давно, по службе в Ревеле.

- С ними трудно дружить. Даже если они милы и корректны, то все равно по отношению ко всем не ревельцам чувствуешь с их стороны холодок. И потом они там все между собою в родстве или свойстве: Крузенштерн через Коцебу и Эспенбергов, Моллер через Беллинсгаузенов, Беллинсгаузены через Витбергов, Витберги опять через Коцебу, бароны Бистром через Крузенштернов, бароны Штейнгели тоже его родственники. Затем у них связи перекидываются за границу, как будто через Бернарди и опять же этого подозрительного Коцебу... С ними тяжеловато и скучно.

- А что представляет собой Крузенштерн? - интересовался Шемелин.

- Боевой капитан-лейтенант с хорошим морским прошлым. Отличился в девяностом году на "Мстиславе". Тогда заставили шведского контр-адмирала Лилиенфельда спустить флаг. Крузенштерну, как проявившему особую неустрашимость, поручено было тогда сопровождать Лилиенфельда на "Мстиславе" и доставить флаг контр-адмирала и шведского корабля в Ревель... Увлечен разными географическими исследованиями в области иностранной торговли. Успел побывать в Вест-Индии, на Бермудских островах, в Ост-Индии и даже добирался до Кантона. В Россию вернулся только год назад и сразу же подал какой-то проект о колониальной торговле, но проект где-то застрял. Крузенштерн чувствовал себя обиженным, собирался было уже жениться - хотел осесть на земле, разводить огород и писать воспоминания.

- А как служить с ним? Не трудно?

- Он корректен, умеренно требователен, но с людьми обращается чуть-чуть свысока.

О первой перенесенной буре Шемелин записал в своем дневнике:

"Надежда" во время шторма от ударов сильного волнения и жестоких толчков немало претерпела: ибо стены ее во время свирепствования оного, раздвигаясь, делали повсюду отверстия, сквозь которые, прожимаясь, вода текла в корабль непрестанно. Господин Крузенштерн, имев необходимость расшевеленные стены корабля исправить, нанял английских конопатчиков..."

Дальше, однако, писать не пришлось: послышался приближающийся топот шагов целой компании.

- А, Шмель! Ты здесь, российский Колумб! - заорал, потрясая небольшой книжкой в темном кожаном переплете, Толстой. - Творишь правдивую нашу историю?

- Нет уж, ваше сиятельство, творите вашу очередную историю сами, огрызнулся Шемелин, намекая на постоянно создаваемые Толстым недоразумения на корабле, и, поспешно собрав свои тетради, вышел.

Смелый выпад кроткого Шемелина заставил Толстого громко расхохотаться. Смеясь, он погрозил кулаком в сторону захлопнувшейся двери.

В кают-компании продолжался начатый на палубе спор.

- Я еще раз повторяю, господа, что заслуга решительно всех открытий земель в северной части Восточного океана, - сказал старший офицер Ратманов тоном, не допускающим возражений, - принадлежит нам, военным морякам. Купчишки и прочие только присосались к нашей славе. Не будем шевелить особенно старого, давнишнего - там все больше спорные легенды. Давайте начнем хоть с нашего Беринга, - и он растопырил толстые пальцы, приготовившись считать. - Существование пролива между Азией и Америкой доказал Беринг. Длинная цепь Алеутских островов, острова Шумагинские, Туманные, северо-западная часть Америки, гора Святого Илии - все это открыто и описано военным моряком Берингом. Даже такой прямой конкурент его, как Кук, и тот счел нужным отметить, что его наблюдения исключительно точны.