К новой свободе: Либертарианский манифест

У консерваторов же социалисты позаимствовали тягу к насилию и этатистские методы достижения либеральных целей. Подъёма и гармонизации промышленности предполагалось достичь превращением государства во всемогущую организацию, которая от имени «науки» управляет экономикой и обществом. Авангард технократов должен был получить в своё полное распоряжение жизнь и собственность каждого – и всё это во имя народа и демократии. Неудовлетворённое тем, что либералы обеспечили свободу научных исследований, социалистическое государство отдаст власть в руки учёных. Неудовлетворённое тем, что либералы дали рабочим свободу для достижения неслыханного благосостояния, социалистическое государство поставит рабочих у руля правления, вернее, править от имени рабочих и учёных будут политики, бюрократы и технократы. Неудовлетворённое либеральным лозунгом равенства прав, равенства перед законом, социалистическое государство вытопчет эту свободу во имя недостижимого равенства результатов, а если быть более точным, под лозунгом достижения такого немыслимого равенства создаст новую привилегированную элиту, новый правящий класс.

Социализм представлял собой запутанное и разнородное движение, потому что пытался с помощью старых консервативных инструментов: этатизма, коллективизма и иерархических привилегий, достичь либеральных целей – свободы, мира и гармоничного развития промышленности. Целей, которые могут быть достигнуты только в условиях свободы и выведения государства практически из всех сфер общественных отношений. Социализм был обречён на провал, и вполне закономерно, что он потерпел самую жалкую неудачу в тех странах, где в XX веке ему случилось захватить власть – только для того, чтобы окунуть массы в беспрецедентный деспотизм, голод и мучительное обнищание.

Но худшим в подъёме социалистического движения было то, что оно смогло обойти классических либералов на левом фланге и предстать как партия надежды, радикализма и революции в Западном мире. Ведь так же как защитники ancien r'egime во время Французской революции сидели в правой части зала, где собирались народные представители, и навсегда остались правыми, так либералы и радикалы сидели в левой части зала, и до подъёма социалистического движения классические либералы оставались в идеологическом спектре левыми, даже крайне левыми. Ещё в 1848 году такой воинственный французский либерал и сторонник laissez-faire, как Фредерик Бастиа, в Национальном собрании сидел не где-нибудь, а слева. Классические либералы в своё время воспринимались на Западе как радикальная революционная партия, как партия надежды и перемен в области свободы, мира и прогресса.

Либералы совершили непростительную стратегическую ошибку, позволив социалистам обойти себя с левого фланга и предстать в качестве «левой партии», потому что в итоге социалисты и консерваторы заняли полярные позиции, а либералы остались где-то посредине. Поскольку либертарианство – это не что иное, как партия реформ и движения к свободе, отказ от этой роли означал отказ от своего права на существование – в действительности или в умах публики.

Но этого бы не случилось, если бы классические либералы не допустили внутреннего упадка. Они могли бы продемонстрировать (и некоторые из них так и сделали), что социализм – это внутренне противоречивое, квазиконсервативное движение, эквивалент абсолютной монархии и феодализма с современным лицом и что только они являются единственными подлинными радикалами, бесстрашными людьми, которые требуют не меньше, чем полной победы либертарианского идеала.

Внутреннее разложение

Достигнув впечатляющих частичных побед в борьбе с этатизмом, классические либералы начали терять свой радикализм, своё настойчивое желание продолжать битву с консерватизмом вплоть до окончательной победы. Вместо того чтобы использовать тактические победы, чтобы наращивать давление и дальше, классические либералы начали терять пылкое стремление к изменениям и ревностное отношение к чистоте своих принципов. Они сочли, что достаточно защищать уже завоёванное, и в результате из радикалов превратились в консерваторов – в том смысле, что стали заботиться лишь о сохранении статус-кво. Короче говоря, либералы предоставили социалистам все возможности для превращения в партию надежды и радикализма, так что даже появившиеся позднее сторонники корпоративизма смогли представить себя либералами и сторонниками прогресса, сражающимися против крайне правого крыла консервативных либертарианцев, поскольку последние позволили себе занять позицию удовлетворённости достигнутым, когда мечтать можно только об отсутствии перемен. В нашем изменчивом мире такая стратегия заведомо непригодна и проигрыша.