К новой свободе

Многие готовы признать справедливость и уместность системы прав собственности и свободных рынков, иными словами, готовы согласиться, что фермер должен иметь возможность запросить за свою пшеницу столько, сколько потребители согласятся заплатить, а рабочий имеет право требовать за свой труд столько, сколько другие согласятся заплатить за него. Но в одном месте эта система даёт сбой, а именно в вопросе о наследстве. Если Уилли Старгилл играет в мяч в десять раз лучше и «производительнее», чем Джо Джек, они согласятся, что по справедливости Старгилл должен получать вдесятеро больше, но где справедливость, спрашивают они, когда кто-то рождается Рокфеллером и наследует неизмеримо больше, чем рождённый Ротбардом? В ответ либертарианец советует сконцентрироваться не на получателе, наследнике Рокфеллера или Ротбарда, а на завещателе, на том, кто передаёт наследство. Ведь если Смит, Джонс и Старгилл имеют право на свой труд и собственность, если они имеют право обменивать свою собственность, то у них есть и право отдавать свою собственность, кому пожелают. И естественно, что чаще всего собственность дарят своим детям – всё-таки они наследники. Если Уилли Старгилл является собственником своего труда и зарабатываемых денег, то у него есть право оставить эти деньги своему ребёнку.

В развитой рыночной экономике фермер обменивает пшеницу на деньги, а покупает её мельник, изготовляющий из пшеницы муку; он, в свою очередь, продаёт муку пекарю, который печёт хлеб; пекарь продаёт хлеб оптовику, который перепродаёт его розничным торговцам, а уж те продают хлеб потребителям. И на каждом этапе производитель может нанять рабочих, чтобы те за деньги оказывали ему трудовые услуги. Объяснить в двух словах, как именно работают деньги, довольно сложно, но достаточно понять, что концептуально они эквивалентны любому полезному товару, обмениваемому на пшеницу, муку и т.д. Вместо денег можно использовать для обмена ткань, железо или что угодно. И на каждом этапе происходит добровольный и взаимовыгодный обмен прав собственности.

Теперь у нас есть возможность познакомиться с тем, как либертарианец определяет концепцию свободы. Свобода – это состояние, при котором права собственности человека на его тело и материальное достояние защищены от посягательств и агрессии. Тот, кто ворует чужую собственность, посягает на свободу другого и ограничивает её, так же как тот, кто бьёт человека по голове. Свобода и неограниченное право собственности взаимосвязаны. Для либертарианца преступление – это акт агрессии против прав собственности на личность или материальное достояние человека. Преступление – это насильственное нападение на собственность и, соответственно, на свободу человека. Рабство – противоположность свободы – это состояние, в котором человек не имеет или почти не имеет прав собственности на самого себя; его личность и его продукция систематически и насильственно захватываются хозяином.

Либертарианец, ясное дело, – индивидуалист, но не эгалитарист. Он защищает только одно равенство – равное право каждого на то, чтобы быть хозяином своей личности, быть собственником неиспользуемых ресурсов, которые он первым освоил, и собственником всего того, что он приобрёл в результате добровольного обмена или дарения.

Права собственности и права человека

Либералы в общем признают право каждого на личную свободу, на свободу мыслить, говорить, писать и участвовать в таких личных обменах, как добровольный секс между взрослыми людьми. Короче говоря, либерал старается поддерживать право человека на собственное тело, но отрицает его право на собственность, т.е. на владение материальным достоянием. Отсюда возникает типичная либеральная дихотомия между правами человека, которые он поддерживает, и правами собственности, которые он отвергает. А вот либертарианец убеждён, что эти права неразрывно связаны – они либо существуют вместе, либо вместе пропадают.