К новому берегу

— Высохнет, пригодится на дрова, — посмеялись они. А вода пруда, внезапно вырвавшись на свободу, рокоча и пенясь, скатывалась в речку. Стоявшие на плотине люди смотрели, как она бурлила и как там, внизу, быстро наполнялось узкое русло речки. Каждый камень, каждая застрявшая на дне коряга образовывали пороги, на которых пенился резвый поток. Вода мельничного пруда постепенно отступала, обнажая берега.

Наглядевшись, как освобожденная вода, подобно широкой стеклянной стене, сползает в речку, часть колхозников из бригады Алксниса ушла вырубать оставшиеся кусты. На плотине остались Айвар, Анна и колхозники, которым надо было вынуть остальные бревна заслона. Они ждали, когда уровень воды в пруду спадет и позволит сделать это. Разобрать весь заслон сразу было бы опасно: огромное количество освобожденной воды могло разрушить фундамент мельницы и снести в нижнем течении мосты, поэтому пруд спускали постепенно.

Через час вынули второе бревно заслона. К этому времени на берегах пруда собрались почти все дети из соседних усадеб, с нетерпением ожидая, когда обнажится дно пруда и можно будет собрать не успевшую уйти рыбу. Но им пришлось ждать несколько часов. В этот день маленькие рыбаки наловили много щук и налимов.

К вечеру разобрали весь заслон. Мельничного пруда больше не существовало. Раудупе, притихшая и уставшая, спокойно текла в своем русле, унося к морю воды верховья.

Анна ушла раньше, когда заслон был разобран только наполовину. Айвару почему-то казалось, что она сегодня избегала оставаться с ним наедине, чувствовала себя неловко в его присутствии. После вчерашнего короткого разговора он тоже не мог свободно и просто подойти к Анне. Может быть, он несвоевременно высказал свое туманное признание? А может быть, надо было договорить все до конца? Возможно, Анна с полуслова поняла его и ее молчание означает отказ. А может быть, не поняла и все осталось по-прежнему… Айвар хотел, чтобы это было так, тогда по крайней мере остается хоть небольшая надежда. Как тяжела неизвестность, а сердце не в силах переносить одиночество.

Уровень воды в реке медленно спадал, и Айвар ушел домой.

«Что ты скажешь теперь, Рейнис Тауринь, — мысленно спрашивал он. — Если бы ты увидел это — позеленел бы от злости. Справедливость восторжествовала, жадный Тауринь, ты можешь шипеть и неистовствовать сколько хочешь».

…Подождав несколько дней, пока Раудупе унесла последние вешние воды и уровень воды стал нормальным — не выше полуметра в самых глубоких местах, — мелиораторы принялись за работу. Экскаватор должен был углубить и выровнять русло речки от раудупской мельницы до устья магистрального канала на протяжении трех километров. Трудились в две смены и надеялись закончить работу за месяц.

Чтобы облегчить работу экскаватора, построили перемычку поперек речки на сто пятьдесят метров выше участка работ. Ниже запруды русло становилось сухим, и теперь машинист хорошо видел, куда направлять ковш, не приходилось черпать и выливать на берег вместе с землей и воду.

Пока углубляли русло, Дудум работал на экскаваторе первую смену, а Жан Панеплис помогал ему и внимательно присматривался к работе старого мастера. Научиться управлять машиной, опускать и поднимать ковш, поворачивать стрелу было делом несложным; самое главное, от чего зависела производительность экскаватора, заключалось вот в чем: опустить ковш так, чтобы он, вгрызаясь в землю, равномерно скользил вперед и целиком наполнялся. Приятно было смотреть, как работает Дудум. Он не делал ни одного лишнего движения, и со стороны казалось, все идет слишком медленно. Поворачивая экскаватор в нужном направлении, подтягивая одни тросы и ослабляя другие, Дудум раскачивал ковш, выбрасывая его вперед и опуская именно там, где это было нужно. Ковш сразу наполнялся и поднимался в воздух. Экскаватор поворачивался вокруг своей оси, стрела направлялась к берегу, и ковш опорожнялся. На все это Дудум тратил не больше двадцати секунд, только изредка, когда ковш заполнялся не сразу, операция затягивалась до тридцати секунд.

Вырубив кустарник, бригада колхозников работала теперь по очистке русла от больших коряг и занесенных песком деревьев. С помощью особого крюка экскаватор поднимал их на берег. Вечером, после окончания второй смены, перемычку убирали, давая уйти накопившейся воде. Утром в другом месте снова строили перемычку с таким расчетом, чтобы экскаватор мог работать на обезвоженном участке целый день.

Понаблюдав несколько дней за работой Дудума, Жан попросил позволения испробовать руку. Еще раз выслушав советы старшего машиниста, он сел в машину и начал действовать.

— Только не торопись, пока привыкнешь ко всем движениям! — советовал Дудум. — Торопливостью тут ничего не добьешься.