К новому берегу

Айвар сел к столу и начал писать Анне. Они писали друг другу два раза в неделю, и письма эти открывали что-то новое в каждом из них — то, что не удалось заметить, распознать за долгие годы знакомства. Многое уже не было тайной для Анны и Айвара, но что-то все же еще оставалось неясным, и, наверно, никогда не будет так, чтобы для человека раскрылся внутренний мир другого человека до последней подробности. Неизвестное не только привлекает, но и пугает; безгранично любя другого человека и изо дня в день сталкиваясь в повседневной жизни с различными проявлениями вульгарности и эгоизма, мы боимся обнаружить такие же качества в любимом человеке и страстно хотим, чтобы он остался гармоничным и тогда, когда узнаем его целиком. Того же хотели и Айвар с Анной. До сих пор каждое письмо было светлым, радостным ответом на их чаяния и робкие предположения. Они не ошиблись друг в друге. Это совсем не означает, что оба были совершенными. У них, как у каждого человека, можно было найти недостатки, но не следует забывать и той великой готовности прощать, которая характерна для любящих, — почему бы Анне и Айвару быть исключением?

Целый час писал Айвар, целый час разговаривал с Анной. Потом, съев завтрак, который приготовил на скорую руку, отправился на трассу.

Был конец осени, в воздухе чувствовалась близость зимы. Мерзлая земля по утрам покрывалась инеем, в канавах под тоненькой корочкой льда журчала вода. Когда солнце поднималось выше, земля оттаивала и ледок исчезай; но местами зимние приметы сохранялись до самого вечера. С колхозных полей убрали картофель, сахарную свеклу и все овощи, а озимые уже покрывали землю зеленым бархатом. Вся стерня была взлущена, хлеб обмолочен, и наступила та спокойная пора, когда люди больше заняты во дворах, выполняя работу, до которой раньше не доходили руки. Последние перелетные птицы — дикие гуси, утки и лебеди — улетали в теплые края. В лесах протяжно пели пилы, стучали топоры и дымились большие костры; один-другой возчик бревен уже отправлялся к лесным складам на станцию или на берег реки.

Рабочие мелиоративно-строительной конторы спешили докончить устройство мелкой сети в тех местах, куда могли подойти со своими машинами до уборки урожая. На многих полях было достаточно открытых канав, но местами, где процесс заболачивания зашел слишком далеко, приходилось снимать слой торфа и культивировать землю, поэтому работы хватало и болотному плугу и тяжелой дисковой бороне. Были вспаханы и все луга бывшей усадьбы Сурумы, та же участь постигла и пастбища.

Айвара ждали Регут и Алкснис: в этот день сдавали колхозу проделанную за прошлую десятидневку работу. Более часа обмеряли они канавы и культивированные участки земли, проверили возведенные устройства, дороги, мостики, сверили все с техническим проектом и составили приемо-сдаточный акт.

— Жаль, что в самом начале не остановились на дренаже вместо открытых канав… — сказал Регут, окинув взором сточную сеть. — С деньгами было туговато. Теперь денег достаточно, но не хочется все переделывать наново. Подумай сам, товарищ Лидум, какая была бы картина — громадное, гектаров пятьдесят, поле без единой канавы и межи! Совсем другие условия для работы трактора. Со временем можно было бы пустить и комбайн.

— От этой мысли нельзя отказываться, — ответил Айвар. — Дренаж можно устроить и после, когда начнем работы на самом болоте, только надо предусмотреть это заранее.

— Придется подумать. Соберемся как-нибудь вечерком и подсчитаем, во что это обойдется. Может, осилим.

— Обойдется, конечно, намного дороже, чем открытая сеть, зато наша работа пойдет впрок колхозу. Затраченные средства окупятся в несколько лет. Ведь мы живем не только один год.

— Правильно, Лидум, я тоже думаю об этом. Если сегодня сделаешь что-нибудь потруднее, завтра этого не надо будет делать. Подумать только, какая жизнь будет у наших детей!

— Но мы не собираемся завидовать им… — засмеялся Айвар.

— Чего там завидовать. У них тоже будут свои большие трудные задачи.

— И еще какие, Регут! Сегодня мы это не можем даже представить.

Они закурили и разошлись, договорившись встретиться в следующее воскресенье, чтобы окончательно обсудить вопрос о дренаже. Регут отправился на молочнотоварную ферму проверять, как спорится работа у строителей нового коровника, а Айвар ушел на инчупскую трассу.

Там его ждал помрачневший и молчаливый Дудум: моторист второй смены испортил мотор экскаватора, и сейчас надо было срочно достать хоть из-под земли несколько запасных частей.

— Наверно, спал за работой, — ворчал Дудум. — Как это человек не чувствует, что с мотором что-то не ладится? Теперь простоим несколько дней.

Айвар записал, какие нужно детали, и обещал в тот же день связаться с министерством.

— Некоторыми деталями нас выручит товарищ Драва — не может быть, чтоб у них в МТС не было никакого запаса. Пока будут приводить экскаватор в порядок, надо будет побольше выжать из второй машины. Организуем третью смену, Дудум.

— Другого выхода нет, товарищ Лидум. Иначе мы здесь проканителимся до самого Нового года.