К новому берегу

«ОТДАЮ НА УСЫНОВЛЕНИЕ В МАТЕРИАЛЬНО ОБЕСПЕЧЕННУЮ СЕМЬЮ ЗДОРОВОГО БЕЛОКУРОГО ТРЕХЛЕТНЕГО МАЛЬЧИКА…»

«ГОДОВАЛУЮ ДЕВОЧКУ С ГОЛУБЫМИ ГЛАЗАМИ СОГЛАСНА ОТДАТЬ БЕЗДЕТНОЙ ПАРЕ, ЖЕЛАТЕЛЬНО В ЗАЖИТОЧНУЮ СЕМЬЮ».

«ШЕСТИЛЕТНИЙ МАЛЬЧИК, ШАТЕН, ИЩЕТ СЕБЕ ПРИЕМНЫХ РОДИТЕЛЕЙ».

Таурини откликались на некоторые объявления, и кто-нибудь из них, а то и оба ездили осматривать ребенка, но все их поиски пока оставались тщетными. Цепь неудач уже начала волновать Эрну. Она видела плохо скрытое недовольство мужа, и в ней вновь пробудились прежние опасения.

— Хватит привередничать, — решила Эрна. — Если бы у меня самой родился ребенок, пришлось бы довольствоваться таким, какой есть. Из-за нашей требовательности можно остаться ни с чем.

Она решила впредь не навязывать мужу своего вкуса и позволить ему выбрать приемного сына по своему усмотрению. Домой будет привезен первый мальчик, понравившийся Тауриню, даже в том случае, если ей он не понравится. В конце концов важно, чтобы появился ребенок и положение Эрны укрепилось, а какой ребенок — для нее в сущности все равно.

В середине декабря на лесных торгах Тауринь встретился с писарем соседней волости Друкисом. Зная, что Тауринь давно ищет мальчика в приемыши, Друкис посоветовал приехать к нему.

— У нас есть один мальчик, он вполне подойдет вам. Круглый сирота — мать умерла, отец пропал без вести, других родственников нет. Ни один человек не сможет предъявить претензий. Волостное правление вправе отказать в выдаче каких бы то ни было справок бывшим родственникам такого ребенка. Если желаете, я могу сделать так, что ни один человек не узнает, куда он девался.

Так действовать Друкиса побуждало не столько желание помочь Тауриню, сколько практические соображения: если Тауринь усыновит мальчугана, волости не придется в дальнейшем расходовать ни одного сантима на его содержание. Поэтому он сознательно умолчал о том, что отец мальчика жив и находится в тюрьме.

Они договорились, что Тауринь с женой через несколько дней приедут в волостное правление…

Когда Тауринь с Эрной приехали в правление соседней волости, там не было ни одного лишнего человека — только писарь Друкис, член волостного суда и маленький Айвар. Эрна начала ласково разговаривать с мальчиком и вдохнула в него ту крупинку доверия, какая была необходим а, чтобы хоть немного оттаяла душа ребенка и он мог бы ответить на ее вопросы.

Осмотрев мальчугана и немного поговорив с ним, супруги переглянулись и, отойдя в сторону, посоветовались.

— Не знаю, как тебе, а мне кажется, что можно будет остановиться на этом, — сказал Тауринь.

— Мне тоже так кажется, — призналась жена.

За четверть часа они покончили с формальной стороной дела: с этого дня Айвара отдавали на воспитание Тауриням. Тауринь отказался от волостной приплаты, а Друкис обещал за это ни одному человеку не выдавать справок о мальчике.

— Не думаю, что кто-нибудь станет искать его, — сказал Друкис, передавая Тауриню справку о только что совершенной сделке и метрику Айвара. — А если кто-нибудь полюбопытствует, я скажу, что мальчик уже усыновлен и по закону я не имею права ничего разглашать. Положитесь на меня, господин Тауринь.

— Иначе я и не согласился бы, — напомнил Тауринь. — Если по этому делу кто-нибудь начнет меня беспокоить, я мальчика немедленно привезу обратно. Тогда делайте с ним что хотите.

— Будьте покойны, господин Тауринь, — еще раз заверил Друкис. — Вас никто тревожить не станет.

И через несколько минут Айвар сидел в чужой бричке и двое людей, которых он сегодня увидел впервые, снова увозили его куда-то далеко и, может быть, на долгие годы.

10

В усадьбе Урги — самой крупной в Пурвайской волости — было двести семьдесят пурвиет земли. Поля и луга Тауриня были на возвышенности, и их не заливали воды Змеиного болота. Валуны были убраны, старые пни выкорчеваны и кустарник вырублен. У Тауриня была собственная молотилка, а прошлой осенью он первым в уезде приобрел небольшой трактор. Вместе с усадьбой он унаследовал от отца и водяную мельницу в низовьях реки Раудупе.