К повороту стоять! (СИ)

По броне противно взвизгнули рикошеты и щеку Сереже чувствительно царапнуло. Длинная щепка, отколовшаяся от палубного настила, рассекла кожу, и ладонь, и правую щеку тут же залила кровь. Над головой снова заверещал металл – осколки? В дымном облаке, окутавшем надстройку «Гидры», замелькали вспышки. Расчет револьверной пушки не забыл о своем долге и пытался отогнать наглую русскую жестянку. Пора убираться под броню - серьезных повреждений «Стрельцу» эта мелочь не нанесет, разве что проделает еще пару дырок в кожухе трубы, а вот его, мичмана Казанкова, вполне может и ухлопать. Сережа опрометью кинулся к броневой двери, и в этот момент…

Нет, ему не померещилось, когда в столбе воды он заметил обломки бревен. Девятидюймовый снаряд угодил в притаившийся под водой ряж – один из сосновых, заполненных бутовым камнем срубов, цепочка которых перекрывала проходы между батареями. И в этот ряж врезалась с разгона «Гидра», подобно тому, как парусник в шторм врезается в коралловый риф.

Шпирон ударил в преграду, куски дерева полетели выше полубака. Но сила инерции волокла «Гидру» дальше; пронзительный скрежет заглушил какофонию боя. Монитор Королевского Флота с ходу вполз на ряж, срывая листы обшивки, сминая шпангоуты, нелепо задирая нос - и замер, бессильно уставясь стальным бивнем тарана на ост, туда, где в туманной весенней дымке лежала недостижимая теперь русская столица.

Сережа замер, потрясенный этим зрелищем, но тут его бесцеремонно схватили за рукав кителя и втащили в башню. Лязгнула, запираясь, броневая дверца – перед мичманом стоял все тот же Каблуков и вытирал пот со лба скомканной бескозыркой.

- Так что, вашбродие, господин лейтенант совсем сомлевши, командовать не могут! Приказали: зовите второго антиллёра, пущай башню принимает! Это вас, стало быть, вашбродие!

В башне царила привычная суета: снизу на скрежещущих цепях подавали пороховые картузы и бомбы, масляно чавкали затворы, принимая смертоносную начинку. В стороне кто-то суетился возле лежащего на свернутом брезенте лейтенанта, лил ему в рот воду из оловянной кружки.

- Готово! – заорал унтер у правого орудия и вскинул руку. От левого ответили, и Сережа, вспомнив, что он теперь отвечает за артиллерийскую стрельбу, приник к смотровой щели.

«Гидра» замерла в кабельтове от монитора, нелепо задрав форштевень и покосившись на левый борт. Носовая башня, только что получившая солидную оплеуху, еще ворочалась – англичане не собирались сдаваться. «Стрелец» уже обошел противника и его орудия, неподвижные в горизонтальной плоскости, смотрели мимо цели. Сережа кинулся к переговорной трубе и выдернул затычку.

- Мичман Казанков, командую башней. Примите три румба влево, тогда я раскатаю англичашку к свиньям на циркуляции!

Его трясло о возбуждения в азарте первого в жизни – и какого! – боя. Вот он, рукой подать, корабль сильнейшей в мире морской державы, и он, Сережа Казанков, сейчас нанесет ему coup de gr^ace[31], после чего просвещенным мореплавателям останется только спустить флаг! Нос «Стрельца» покатился влево, монитор обходил «Гидру» по широкой дуге, нацелившись в промежуток между британцем и батареей № 7. Немного… еще чуть-чуть...

- Пали, братцы!

Рявкнули оба орудия, и Сережа, не веря своим глазам, увидел, как от сдвоенного удара сдвинулась, срываясь с шарового погона, башня, как огромной консервной банкой раскрылась ее броневая крыша, как… и тут «Стрелец вздрогнул» от очередного попадания.

III. Принимайте командование!

Канонирам «Глэттона» для подготовки к выстрелу, требовалось втрое больше времени, чем их коллегам в башне «Стрельца». Орудия уже ворочались в сторону батареи, когда из-за окутанной дымом «Гидры» выполз русский монитор. Офицер, командовавший башней, еще не понял, что «Гидра» села на ряж – он увидел только, как русские дали залп в упор и как сорвалась с места, лопнув, как яичная скорлупа, носовая башня. И немедленно скомандовал наводить на монитор.

Обычно для того, чтобы добиться хотя бы накрытия, требовалось дать не один выстрел, причем каждый раз башню приходилось возвращать в исходное состояние для перезаряжания. За это время тихоходные, но юркие броненосные лодки русских успевали выйти из-под обстрела, и пристрелку приходилось начинать заново. А потому единственная башня «Глэттона» не давала сдвоенные залпы – сначала палило правое орудие, а уж потом, подправив прицел по фонтану от падения снаряда – левое. Но на этот раз командир башни, разозленный судьбой «Гидры», скомандовал залп сразу из обеих одиннадцатидюймовок.

Любителям морской истории известен термин «золотой снаряд». Боевые корабли сходятся и расходятся, осыпают друг друга сотнями пудов металла, пробуя на прочность броню, круша надстройки и все время промахиваясь, промахиваясь – на учениях канониры Королевского Флота считали успехом, когда с дистанции в полторы мили удавалось добиться двух процентов попаданий. «Золотой снаряд» - это единичное, особо точное попадание в болевую точку, способное решить не только исход поединка, но и судьбу целого сражения.