К происхождению личных местоимений в семито-хамитском

К происхождению личных местоимений в семито-хамитском

В. Э. Орел (Москва)

В семито-хамитских языках имеется серия личных местоимений, образованных из сочетания морфемы, условно реконструируемой как *ʾVn‑, с собственно местоименными морфемами лица и числа. Эта серия личных местоимений представлена следующими формами (здесь и далее не рассматриваются формы 3-го л.): 1) егип. 1 sg. ꞽnk, 1 pl. ꞽnn, а также в форме n‑ во 2‑м л.; 2) сем. 1 sg. *ʾanī, *ʾanā, 2 sg. m. *ʾanta, 2 sg. f. *ʾanti, 1 pl. *ʾan-aḥ-nV (если не предполагать здесь несколько иного членения — *ʾana-ḥ(V)nV‑), 2 pl. m. *ʾantūm(u), 2 pl. f. *ʾantina; 3) берб. 1 sg. *(ʾV)nk[i] и, возможно, 1 pl. *(ʾV)nkun‑; 4) агав. 1 sg. *ʾan‑, 2 sg. *ʾa/inti, 2 pl. *ʾanti/an‑ 5) беджа 1 sg. ʾani, возможно, и 1 pl. hanin < *ʾanin‑; 6) галла-сом. 1 sg. *ʾanu/i. 2 sg. *ʾatti < *ʾanti, 1 pl. *ʾan(V)na 2 pl. *ʾatin‑ (аналогичные формы обнаруживаются и в других кушитских языках). Сюда же могут относиться и чадские формы 1 sg., указывающие на *(ʾa)n(i).

Этимологическое тождество собственно местоименных морфем и глагольных личных показателей очевидно. Сопоставление префиксальных и суффиксальных типов спряжения в различных семито-хамитских языках приводит при этом к единственно возможному выводу о том, что названные морфемы, собственно, и являются старыми семито-хамитскими личными местоимениями, поздне́е вместе с глаголом претерпевшими универбацию. Различия типов спряжения естественно понимать в таком случае как различия в порядке слов (Pron — V — Aux и V — Pron — Aux), в конечном счете связанные с логико-грамматическим значением глагольной основы.

Таким образом, между «парадигмой» личных местоимений и суффиксальным спряжением глагола в презенсе, в сущности, нет принципиальной разницы, поскольку названные выше личные местоимения также имеют структуру *ʾVn‑ — Pron — Aux. Это позволяет отказаться от принятой трактовки *ʾVn‑ как «указательного» (или любого другого прономинального) элемента и видеть в нем глагольную основу. Такая основа, действительно, обнаруживается в кушитском, где имеется verbum substantivum агав. *ʾan‑/​‑*ʾin‑, беджа ʾa(a)n‑, сахо-афар *ʾan‑/​*ʾin‑. Независимые семито-хамитские личные местоимения представляют собой, следовательно, старую суффиксальную парадигму презенса verbum substantivum.