К Пушкинской тропе! Поэзия и антипоэзия в Интернете

И еще немного добавлю к сказанному. Сейчас точно не помню, кто сказал, Василий Великий или Феофан Затворник, о том, что любая работа, даже служба священника, уводит от Бога. Бог требует к себе полного, а не частичного внимания. И потому любая мысль, связанная с делом, с земным, отодвигает Бога на второй, а то и на третий план. И здесь, в окружении забот суетных, надобно исповедаться и просить прощения. И выходит, что моления людей творческих не исключение никакое, а ещё одно правило, не вполне нами усвоенное (только что дошло до меня).

А я-то так долго искал выхода из мучительного противоречия между обличением и смирением! А оно, вот оно: самой православной жизнью снятой, Самим Христом, самой практикой созданной Им церкви сведено на нет. (Многие считают церковь как нечто необязательное для верующего, выдуманное попами, жадными до денег. Прочтите внимательнее Библию, где говорится о Тайной вечери. Христос Сам показал ученикам своим, как следует проводить таинство причащения – важнейшего церковного деяния).

По воле Божьей, для человека ищущего, жаждущего, всё в жизни решается, становится явным. И слава Ему за эту ни с чем не сравнимую доброту, а вернее – Любовь.

До встречи, мой пока еще редкий читатель. Надеюсь видеть тебя за «Хроникой духовной жизни» почаще. Авось и тебе духовность станет необходимой. На это надежда моя…

11

17.01.18 г.,

Собор 70-ти апостолов

…Итак, продолжим анализ состояния нынешних так называемых поэтических сайтов. Для многих, думаю, он хуже ножа острого. Они плоть от плоти, кровь от крови этих уродливых, по-христиански нечестивых, сообществ. Они впитали их нынешнюю светскую толерантность (всепоглощаемость и всеприемлемость), их эстетское пренебрежение не только к заветам Христовым (извечной Истине), но и к неразрывно связанным с ними сердцевинным основам и традициям русской нравственности, культуры, литературы, со всеми её разветвлениями. Они стали рабами, послушниками, прислужниками и подчас ярыми защитниками виртуальных бездуховных крепостей.

Но и для меня анализ этот тоже хуже ножа острого. Чем глубже внедряешься в бредовые потуги на поэзию, чем явственнее ощущаешь в этих тёмных недрах душевный разлад ныне пишущего народа (кажется, у нас на Руси не пишущих уже никого и не осталось – полная вседозволенность там, где не надо!); так вот, чем чётче это чувствуешь и понимаешь, тем страшнее и страшнее становится на душе – действительно, уж не Апокалипсис ли наступает: ведь гадость не только НАС захлестнула, но и весь Божий мир!