К. Р.

«Ваше Высочество!

Ваш благосклонный

Дар получил я вчера.

Он одиночество ночи бессонной

Мне услаждал до утра…

Верьте: не блеск и величие сана

Душу пленяют мою,

Чужды мне льстивые речи обмана,

Громких я од не пою.

В книге, как в зеркале, оком привычным

Вижу я отблески лиц:

Чем-то сердечным, простым, симпатичным

Веет от этих страниц.

Кажется, будто на миг, забывая

Света бездушного шум,

В них приютилася жизнь молодая,

Полная чувства и дум.

Жизнь эта всюду: в Венеции милой,

В грезах любви золотой,

В теплых слезах над солдатской могилой,

В сходках семьи полковой…

Пусть вдохновенная песнь раздается

Чаще, как добрый пример!

В памяти чутких сердец не сотрется

Милая надпись «К. Р.»

Трудно мне кончить: слова этикета

Плохо вставляются в стих, —

Но, как поэт, Вы простите поэта,

Если он кончит без них».

А прозой Апухтин разъяснил свою мысль так: «Всех поэтов, независимо от их направления и степени таланта, я делю на два разряда: на искренних и неискренних. Нет никакого сомнения в том, что К. Р. принадлежит к первому разряду. Искренний поэт пишет, когда какая-то неведомая сила толкает его писать. Описывает ли он свои собственные чувства, изображает ли чувства других людей, вдохновляется ли какой-нибудь идеей или историческим событием – это все равно, но он пишет именно это и в данную минуту ни о чем другом писать не может. Высшим проявлением такой искренности был Пушкин, а в настоящее время типичным ее представителем можно назвать Фета. Каждое стихотворение Фета вызвано каким-нибудь жизненным впечатлением. Часто он этого впечатления даже не обрабатывает, иногда он не умеет обработать и преподносит его сырым; от этого люди, не понимающие поэзии, так охотно и легко глумятся над ним. Но для меня дорог каждый стих Фета, в самом слабом из его стихотворений видишь что-то перечувствованное, что-то действительно пережитое; к типу поэтов неискренних я причисляю, например, Майкова. Этого никакая сила не толкает, он запирается в своем кабинете и думает: „Не написать ли мне какое-нибудь стихотворение для январской книжки \'Русского вестника\'?“ Почти все время уходит на отыскание сюжета, а потом дело идет гладко: привычка к стиху большая, рифмы нанизываются легко, и в январской книжке появляется прекрасное стихотворение, не производящее ни малейшего впечатления! На эту тему я мог бы написать очень много, а потому спешу умолкнуть, боясь отплатить скукой за истинную радость, доставленную мне стихотворениями К. Р.

Я бы явился лично благодарить Ваше Высочество за эту книжку и за дорогую для меня память, но вот уже более двух недель несносная болезнь приковала меня к дому. От сильного бронхита у меня лопнули какие-то сосуды, и я харкаю кровью не хуже Травиаты. В виде утешения написал на себя эпиграмму:

Насмешка доли злополучной:

Всю жизнь одышкою страдать,

Пугать детей фигурой тучной

И… от чахотки умирать!»

Следом появился подробный разбор стихов августейшего поэта К. Р. в журнале «Гражданин». Автор статьи – князь Владимир Мещерский. Константин Константинович вырезал статью из журнала, но долго сомневался, надо ли ее вклеивать в дневник. Дело в том, что у князя Мещерского была не лучшая репутация в свете и в журналистике.