К. Р.

«В. И. В.! (Ваше Императорское Высочество. — Э. М., Э. Г.) Позвольте просить Вас взять под Ваше покровительство прилагаемое стихотворение Пушкина — автограф, полученный моим отцом, слепцом-поэтом Козловым в ответ на посланную им Пушкину свою первую поэму „Чернец“. Я радуюсь вручить именно Вам этот драгоценный листок, в котором священная для меня память моего отца соприкоснулась с великим именем Пушкина. Я совершенно одинока, стара и слаба… Примите же от меня горячее пожелание Вам… любви к доброй науке, поэзии и к музыке».

Автограф был написан на четверти листа, в правом верхнем углу стояла цифра «1».

Певец, когда перед тобой
Во мгле сомкнулся мир земной,
Мгновенно твой проснулся гений,
На все минувшее воззрел
И в хоре светлых привидений
Он песни дивные запел.
О, милый брат, какие звуки!
В слезах восторга внемлю им,
Небесным пением своим
Он усыпил земные муки.
Тебе он создал новый мир:
Ты в нем и видишь, и летаешь,
И в нем живешь и обнимаешь,
Цветущей юности кумир!
А я — коль стих единый мой
Тебе мгновенья дал отрады,
Я не хочу другой награды,
Недаром темною стезей
Я проходил пустыню мира,
О нет! Недаром жизнь и Лира
Мне были вверены судьбой!

А. П.

Академическая выставка была полна многими подобными открытиями. Привлекали внимание портреты Пушкина, и среди них загадочный тропининский, подмененный много лет назад с последующей путаницей: где оригинал, а где копия с него? Был и золотой перстень с сердоликом и древней надписью, подаренный поэту в Одессе графиней Елизаветой Ксаверьевной Воронцовой, по поводу чего написано стихотворение «Талисман». На смертном одре Пушкин передал талисман Василию Андреевичу Жуковскому. От сына Жуковского перстень перешел к Ивану Сергеевичу Тургеневу и находился с ним в Париже; после его кончины Полина Виардо, друг Тургенева, вернула перстень в Россию. Рукописи, книги, личные вещи великого Пушкина, поступившие на выставку от учреждений и частных лиц, составили впечатляющую коллекцию, и многим посетителям было обидно, что некоторое время спустя реликвии опять вернутся к хозяевам, а потом, чего доброго, могут бесследно исчезнуть или оказаться за границей.

Устроители, оформлявшие научные итоги выставки, не могли об этом не думать. С массой сложностей столкнулись сотрудники Академии наук и при подготовке к изданию сочинений Пушкина. Находки, первые пушкиноведческие исследования неоднократно выходили за пределы компетенции, финансовых, штатных возможностей комиссии, занимавшейся подготовкой материалов. Появлялось ощущение, что огромное пушкинское наследие требует специального учреждения, где бы оно хранилось и изучалось.

Пока же приводилось в порядок накопленное. Многочисленные реликвии, пожертвованные организациями и частными лицами, складывались в ящики, опечатывались и хранились в стенах Академии. Внучка Анны Керн подарила, например, портрет бабушки и ее скамеечку, на которой сиживал Пушкин. Вещи и книги поэта передали А. А. Бахрушин, А. Ф. Кони, Н. К. Пиксанов, Н. А. Котляревский и А. Ф. Отто-Онегин.

Последний, кстати, жил в Париже и всю жизнь приобретал и собирал всё, связанное с именем любимого поэта, взяв даже фамилию его героя. Под конец жизни в его трехкомнатной квартире на Елисейских Полях образовался настоящий музей, в котором было много автографов писателей. Умер Александр Федорович Отто-Онегин в 1925 году, завещав все свое состояние России.

Великий князь Константин Константинович неоднократно отправлял представителей Академии наук в Англию к графине Торби. Эта история в пересказе артиста балета Сергея Лифаря звучит так: