К реке. Путешествие под поверхностью

Но река движется как через время, так и через пространство. Реки сформировали облик нашего мира; в них заключены, как выразился в «Сердце тьмы» Джозеф Конрад, «мечты мужчин, семена республик, зачатки империй». Они неизменно манили к себе людей и потому несут, подобно мусору, отвергнутые свидетельства прошлого. Уз не назовешь важной водной артерией. Лишь раз или два эта река оказывалась в центре событий: в 1941 году в ней утопилась Вирджиния Вулф, а веками ранее на ее берегах произошла битва при Льюисе. При этом ее взаимоотношения с человеком восходят к тысячелетиям до Рождества Христова, когда поселенцы времен неолита впервые принялись рубить леса и выращивать урожаи у кромки воды. Следы последующих эпох более ощутимы: саксонские деревни, норманнский замок; очистительные сооружения Тюдоров, дамбы и шлюзы короля Георга, призванные отучить реку выходить из берегов, хотя, невзирая на все ухищрения, она продолжала разливаться и затоплять Льюис еще в первые годы нашего тысячелетия.

Порой кажется, будто до прошлого подать рукой. Вечерами, на заходе солнца, когда воздух лиловеет, над лугом проносятся сипухи, а лучи убывающей луны пробиваются сквозь лесную полосу, над поверхностью реки поднимается туман. Именно в эти мгновения со всей очевидностью проявляется странность воды. Земля накапливает богатства, и ее кладовые нетронуты, пока сокровища не извлекает из недр лопата или плуг, а река ведет себя хитрее, отказываясь от того, чем обладает, лишь по воле случая и без оглядки на подземную хронологию, столь любезную сердцу археологов. История, изложенная сквозь призму воды, по своей природе юркая и ускользающая, она наполнена невидимой жизнью и способна, как я обнаружила, неожиданно перетекать в настоящее.

Этой весной я запоем читала Вирджинию Вулф, поскольку она разделяла мое трепетное отношение к воде и ее метафорам. С годами Вирджиния Вулф обрела репутацию писательницы-страдалицы, язвительной и бесчувственной неврастенички или же утонченного создания, инициатора бесед в замкнутом кружке Блумсбери. Подозреваю, что люди с подобными взглядами не читали ее дневников, ведь они полны юмора и любви к природе, которыми невольно заражаешься. Впервые Вирджиния Вулф оказалась на Узе в 1912 году, сняв дом высоко над болотами. В нем она провела первую брачную ночь с Леонардом Вулфом, а позднее восстанавливалась после третьего по счету нервного срыва. В 1919 году чета Вулф перебралась на другой берег реки, приобретя сырой светло-голубой коттедж чуть ниже Родмеллской колокольни. Первое время в доме практически отсутствовали удобства: не было горячей воды, туалет – плетеный стул над ведром – находился во дворе. Но и Леонард, и Вирджиния очень любили Монкс-хаус, в тишине и уединении им хорошо работалось. Здесь Вулф написала большую часть «Миссис Дэллоуэй», «На маяк», «Волны» и «Между актов» наряду с сотнями рецензий, рассказов и эссе.

Уильям Тернер Дейви. Гидеон Алджернон Мантелл. Опубликовано L. Buck, первоисточник – Pierre Athasie Theodore Senties и John Jabez Edwin Mayall. Mezzotint, ок. 1850

Она была необычайно восприимчива к пейзажу, и впечатления от туманной, влажной долины отразились в ее прозе. Возможно, едва ли не ежедневные одинокие вылазки были для нее главной частью рабочего процесса. В Эшеме, во время очередного приступа болезни, когда ей запретили чрезмерно возбуждающие занятия вроде прогулок и сочинительства, писательница жадно поверяла свои мысли дневнику:

«…и что бы я ни отдала, лишь бы […] пройтись по фирлским лесам, когда […] мысли излечены сладкой лавандой и вновь здоровые, прохладные и созревшие для завтрашней работы. Как бы я все подмечала – придумывала подходящую фразу, чтобы сидела, как перчатка; а потом на пыльной дороге нажимала бы на педали, и моя история стала бы рассказываться сама собой; а потом солнце зашло бы; я была бы дома и после обеда то ли читала, то ли проживала бы немного поэзии, моя плоть как будто растворялась бы и сквозь нее прорастали красные и белые цветы»[2].