К себе настоящей. Трансформационно-психологический роман

На удивление Ваня отнесся к этому предложению с доверием, отпустил мою руку и вложил свою ладошку в ладонь незнакомца. А мои руки, освободившись, словно крылья, сами взлетели и ловко завязали косынку моим любимым узелком. И вся я вдруг ощутила себя легкой и парящей, а солнечный свет того дня будто залил всю мою душу, и радостная улыбка невольно засияла на моем лице.

– Приятно познакомиться, – сказал мужчина, – меня зовут Николай.

Он очаровал меня с первых мгновений, и через пару минут мы уже болтали, как будто были знакомы много лет. Мы с Ваней прошлись с Николаем до конца аллеи, а потом присели на лавочку, ели булочки из магазина, шутили и смеялись.

Во время прогулок с Ваней мы стали встречать Николая чаще. Николай рассказал, что он – артист, певец. Об этом он мог и не говорить. Его харизма, поток творческой энергии чувствовались сразу. Они переполняли его и выплескивались на всех, кто был рядом. И хотя он был старше меня на тринадцать лет, задор делал его юным. Он был весел, общителен, читал свои стихи, рассказывал анекдоты. В его обществе мне становилось легко и комфортно, я ощущала себя несказанно счастливой. К тому же моя любовь к литературе и книгам необыкновенно сочеталась с его артистизмом и талантом. Я вспомнила дни моей влюбленности в Питер – такое же состояние наполненности, вдохновения, пьянящей невесомости.

«Пусть счастье длится вечно,
Нам не задуть огни.
Мы движемся по встречной,
Ну, ветер, догони!»

В моих ушах в тот период звучали стихи Николая. И я плыла и мчалась «по встречной», растворяясь в мерцающем потоке огней чувства своей любви.

Как-то незаметно все подошло к тому, что мы решили пожениться.

Мы с Ваней переехали в его квартиру на соседней улице, а вскоре нам удалось перебраться и в саму столицу. Через год у меня родился второй сын. Николай был очень заботливым и щедрым мужем и отцом. По ночам он вставал к кроватке, чтобы я могла выспаться, охотно занимался и гулял с детьми. До меня Николай был женат дважды, у него была дочь Даша. Я с удовольствием общалась с ней, и она часто обращалась ко мне за советами.

Жизнь наша наполнилась размеренностью, и друзья, глядя со стороны, говорили: «Идеальная семья». Да, в целом это было так, и многие мои знакомые восхищались нами. Но на эту «идеальность» часто нежданно набегала тень, которая, превращаясь в грозовую тучу, разрывалась громом и молнией.

– Ты никчемная хозяйка, и борщ твой – пойло.

– Радуйся, что живешь со мной под одной крышей!

– Да на тебя на улице ни один бомж не посмотрит!

– Подумаешь, дверь тебе не открыл, ты ведь лошадь ломовая, сама все можешь.

Когда на Николая «накатывало», его было уже не остановить. Насколько он был романтичным и заботливым, настолько он мог проявить другую, противоположную, ипостась. Я понимала его. Он певец. Талант его требовал выхода, но был не признан. Изнутри моего мужа постоянно снедала неудовлетворенность. А когда ему становилось нестерпимо думать об этом, он выливал свою горечь на меня. Бывало, и руку поднимал. Я знала, что когда-то он был даже лауреатом международного конкурса оперных певцов. Но напился после церемонии и кого-то оскорбил. Больше его не приглашали, и карьера пошла на спад.

Я, как могла, объясняла себе его поведение. На фоне всех остальных положительных качеств эмоциональные выплески Николая казались мне не столь значительными. Я терпеливо сносила его гнев, старалась проявлять мягкость и понимание, научилась поддерживать спокойную атмосферу в доме. Проявляя женскую чуткость и мудрость, по жестам и виду Николая я всегда могла понять его расположение духа и знала, когда лучше промолчать, а когда выразить свое мнение. И детей учила тому, чтобы учились уважать и понимать отца.