К северу от любви

Предстоит серьезный разговор – это факт. И результат этого разговора может быть разным: от порицания словесного до выговора на бумаге.

– Был проведен опрос таксистов, работающих у одного из входов в парк, – доложил он. – Также были опрошены все сотрудники парковых точек питания.

– И?

– Было выяснено, что в вечер, предшествующий исчезновению Ивановой, у нее состоялась встреча с подругами: Валентиной Фроловой и Ириной Ярных. Они проводили время в кофейне, которая принадлежит Ольге Ивановне Фроловой, это бабка Валентины. Кофейня расположена в том же самом парке.

– Угу… – Полковник поднял глаза, прищурился, кивнул: – Неплохо. Дальше?

– Там между подругами разгорелась ссора.

– На предмет?

– Пока не знаю. Но бабка Фроловой все записи с камер видеонаблюдения уничтожила. Сказала: мое право. Частная территория, частное видео.

– Права, – вставил полковник.

– Так точно. Но… Кое-кто из персонала, к кому Ольга Ивановна не очень расположена, готов сотрудничать. И уже сегодня… – Дорофеев вскинул левую руку, глянул на часы и намеренно сократил время, – через полтора часа у меня встреча с официантом, ставшим свидетелем дикой сцены.

– Дикой?

– Да. Говорят, орали беспардонно.

– Угу… – Полковник отодвинул папку с документами, заинтересованно глянул. – И что же было после ссоры?

– А после ссоры они никуда не разъехались. Уехала одна Светлана Иванова на такси. Таксиста не отпустила. Вышла на адресе из подъезда дома на улице Ленина с парнем, по описаниям подходит под Егора Игнатьева.

– У нее с ним были отношения? Я не путаю?

– Никак нет, товарищ полковник. Они сели в такси и вернулись в парк. Там их встречали подруги Ивановой: Фролова и Ярных. Что было дальше, таксист не знает, сразу уехал на другой заказ. Остальные внимания не обратили, сказать ничего не могут. Никого из четверых на такси потом не возили.

– Но если учесть, что девицы могли быть на своих машинах… – Начальник сделал паузу и требовательно глянул на майора.

– Так точно, товарищ полковник. В настоящее время проверяем записи с дорожных видеокамер, где могли засветиться машины подруг. Светлана была не на машине. Так утверждает ее отец.

Полковник помолчал, внимательно рассматривая левую ладонь.

– Что по нападению на Кускову? Выяснили что-нибудь? – Полковник с хрустом сжал пальцы в кулак.

Начинается!

– В настоящее время ведется опрос свидетелей с места, где она была обнаружена. Пока никаких результатов. Работники «Скорой» тоже ничего нового не сообщили. Кускова была без сознания, когда они приехали.

– И не приходя в сознание, умерла, – закончил за него полковник, хмуро глянул. – Характер нанесенных увечий как-то похож на тот, что был ей нанесен десять лет назад?

– Никак нет, товарищ полковник. – Дорофеев почувствовал, как по спине поползли капли пота. – Десять лет назад ей были нанесены ножевые ранения. И этот нож был потом обнаружен в кухонном столе Харитонова.

– Осужденного впоследствии на десять лет. – Полковник оттолкнулся в кресле, доехал в нем до стены и поднялся на ноги. – Вот он возвращается. И что мы имеем? Убита девушка, дочь жертвы, за убийство которой он отсидел. И главный свидетель по прошлому делу. У нас два трупа, и следы, хочешь или не хочешь, ведут к тому самому давнему делу. Согласен, майор?

Дорофеев сдержанно кивнул, добавив:

– Так точно.

– И что это, если не месть освободившегося из мест лишения свободы Харитонова? Что?

Ответа не требовалось. Полковник рассуждал сам с собой, расхаживая между столом и окном, выходящим во внутренний двор отдела полиции.

– Но у Харитонова, как известно, на каждый час, каждую минуту – алиби. И у меня к тебе вопрос, майор… – Начальник остановился напротив Дорофеева. – Не странно ли это? Не является ли это подтверждением того, что Харитонов, отбывая десятилетний срок, тщательно подготовился к мести? А, майор, что скажешь?

И майор Дорофеев принялся повторять уже ранее озвученное: записи с домашних видеокамер Харитонова тщательно проверили эксперты и не нашли ни единого намека на монтаж, также проверили записи с уличных камер видеонаблюдения, под которыми любил прогуливаться бывший осужденный. На каждый момент жизни Харитонова у него имелось алиби.

– То есть он безупречен? – округлил глаза полковник.

– Получается, что так.

Язык не повернулся сообщить о крохотной несостыковке в показаниях Харитонова относительно сведений о сожителе Кусковой. Он же соврал, рассказывая, что узнал о ее сожителе от ее личного врача-психотерапевта. Он знал о нем и раньше, даже сведения добывал. Как он его увидел? Где столкнулся с парочкой? Следил за ними?

Но…

Но его личные подозрения тоже требовали проверки. Сообщи он о них сейчас полковнику, тот от радости, что не ошибся, и Харитонова под стражу заключит, и сразу наверх доложит. И если наверху дадут делу ход, никто особенно не станет вдаваться в детали. Бывший зэк решил отомстить и отомстил. А записи с личных камер подделал. Как? Выяснять надо!