К северу от любви

Честно? До пропавшего парня погибшей девушки пока не доходили руки. Как раз сегодня он собирался обсудить с полковником идею: объявить Егора Игнатьева в розыск. Он мог ответить на многие вопросы следствия. Если, конечно, еще жив, а не зарыт в какой-нибудь соседней яме в огромном парке.

– А зачем ты тогда меня вызываешь к себе в кабинет? – спросила она вчера по телефону.

Этот же вопрос она задала и сегодня, как только вошла. Вчера он не ответил, отделался туманным: придешь – поговорим.

– Дело в том, что нашли тело его девушки – Светланы Ивановой, – пояснил он сразу, как она присела. – Ее убили. Пробили камнем голову и зарыли в парковой зоне. В неглубокой яме.

Бледность с каждым его словом расползалась по ее лицу, сделав бесцветными даже губы. Потом она заплакала, согнувшись. А он сидел, рассматривал ее спину и не знал, что сказать. И не понимал, если честно, почему она плачет.

– Если ее убили, то это значит… – прошептала она, немного успокоившись. – Что и его тоже?! Егора нет в живых?!

– Почему ты так думаешь?

Он почти не удивился – думал почти так же. Если бы Егор был убийцей и остался жив, давно бы уже где-то засветился. Не может человек исчезнуть бесследно, особенно неподготовленный.

– Он бы давно дал о себе знать. Дед извелся. Я тоже, – сдавленным голосом произнесла Ася, почти в точности озвучив его мысли. – На что-то ему надо есть, пить. Что-то надевать на себя. У него почти не было с собой денег. И… Если ее убили, значит, и его тоже!

Она снова заплакала, тихо, без судорожных дерганий, без хлюпанья носом. Она смирилась, осенило его. Смирилась с потерей и больше ни на что не надеялась. Ему очень хотелось обойти стол, приблизиться к ней, поднять со стула, прижать к себе, наговорить много хороших слов, способных ее утешить. Но нельзя. Ничего этого делать он не имеет права.

– Ася, давай еще раз в подробностях вспомним день, когда ты видела его в последний раз, – попросил он.

– Да ничего там особенного не было, – отозвалась она с тяжелым вздохом.

И принялась рассказывать, как они загорали на пляже, рассматривали облака и сравнивали их бог знает с чем.

– У него всегда было богатое воображение, – пояснила она, заметив его недоумение. – Он писал лучшие сочинения в классе. За меня в том числе.

– Почему не пошел дальше?

– Как-то не нашел применения своему таланту. Пробовал… – Она вздрогнула и поправилась: – Пробует себя то в одном, то в другом. Ничего его пока не зацепило.

Данила еще минут десять задавал ей вопросы, слушал знакомые ответы, пока их разговор не зашел в тупик. Он проводил ее до двери, долго удерживая в руке ладошку. Обещал звонить, как только что-то прояснится. И с сожалением прищелкнул языком, как только дверь за ней закрылась.

Из всех красавиц на земле он выбрал самую неприступную, холодную и загадочную. Но это был его выбор, и он не собирался от него отказываться. И да, да, он постарается отыскать ее исчезнувшего друга. Тем более что интересы их пересеклись.

– Позволите? – В дверь заглянул мужчина с очень бледным беспокойным лицом.

Харитонов! Странно. Что он здесь делает? Он его не вызывал. Все записи с видеокамер из его квартиры были изъяты и просмотрены экспертами. Никаких вклеек или монтажа обнаружено не было. У Харитонова на ночь убийства Светланы Ивановой имелось железное алиби, как и на все последующие ночи тоже. Этот человек, вернувшись после десятилетнего заключения, решил бороться за свою свободу, и майора Дорофеева это очень подкупало. Хотя кто-то из его коллег и назвал это сумасшествием.

– Заходите, – пригласил он.

Харитонов неуверенно потоптался на пороге, словно боялся ступать по полу, наконец он с тяжелым вздохом вошел, плотно закрыл дверь.

– Прошу, – майор указал на стул напротив себя. – Присаживайтесь. У вас ко мне что-то важное?

– И да и нет. Вам решать. – Он приподнял плечи, резко опустил, глянул на Данилу лихорадочно поблескивающими глазами. – У меня был посетитель.

И Харитонов умолк: то ли ждал наводящего вопроса, то ли пытался справиться с волнением.

– Посетитель?

– Да. Дома меня навестил психиатр той самой бабы, которая засадила меня в тюрьму.

Та-ак! Это что еще такое?! Он при неожиданной встрече ясно дал понять доктору Степанову, что его чрезмерное внимание к личной жизни пациентки ни к чему хорошему не приведет.

– Эта ее новая личная жизнь ни к чему хорошему не приведет! – горячился тот. – Она спуталась с аферистом! Вы видели этого альфонса?

– Нет, – терпеливо отвечал ему Данила.

– А я видел!

И доктор принялся трясти перед лицом майора своим мобильным, на который снял ухажера Нины Кусковой.

Он его почти не рассмотрел, спешил – в дежурной машине ждали коллеги. От доктора он отделался ничего не значащим обещанием:

– Разберемся.

И уехал. Кстати, к Харитонову он тогда как раз и ехал. Задерживать его ехал. Только вот не срослось. Алиби у Харитонова. На каждый час свободной жизни у него имелось алиби.

– И что же хотел психиатр? – Данила откинулся в кресле и заинтересованно глянул на него. – Предостеречь вас от неправомерных действий в адрес своей пациентки?