К суду истории. О Сталине и сталинизме

Истина лежит между этими крайне положительными или, напротив, крайне отрицательными оценками погибшего поколения большевиков. Кое в чем Солженицын все же прав: ни Ягода, ни Ежов, ни Заковский, ни многие другие палачи и их непосредственные и сознательные помощники не могут быть просто названы «жертвами» террора, хотя и им предъявляли – когда пришел их черед – совсем не те обвинения, которые следовало бы предъявить. Однако, отвергая в отношении других коммунистов мнение Солженицына, я вовсе не хочу оправдывать жестокий террор против крестьян в годы коллективизации и террор против мнимых «вредителей» или «бывших» классовых врагов. В дальнейшем я еще буду говорить о том, как много потрудились некоторые уничтоженные позднее партийные и советские руководители над истреблением своих же товарищей по партии. Когда в докладе на февральско-мартовском пленуме 1937 г. Молотов перечислял случаи «вредительства» в легкой промышленности, секретарь Дальневосточного крайкома Варейкис крикнул наркому легкой промышленности Любимову: «Вот видишь, а ты говорил, что в легкой промышленности нет вредительства!» Через несколько месяцев Любимов был арестован как «вредитель», а Варейкис – как «враг народа». Среди погибших в 30-е гг. коммунистов были люди далеко не одинаковые и по своей биографии, и по поведению, и по личным качествам, и по степени своей ответственности за преступления, совершенные после революции или во время самой революции. Среди них было много честных и самоотверженных людей, искренне стремившихся создать справедливое общество и свято веривших в то, что они участвуют в создании именно такого общества и борются только с его врагами. Было немало людей, которые искренне ошибались, или были обмануты, или стали жертвой другого культа – культа партийной дисциплины. Были люди, которые многое поняли, но лишь тогда, когда было уже поздно. Были и такие, которые ничего не могли понять до самого конца. Было немало людей думающих, которые остро переживали все то, что происходило в стране, но все же во многом верили еще партийному руководству и партийной пропаганде. Они обращались к Сталину и другим руководителям, но нередко сами вскоре попадали в чудовищную мясорубку террора. Были и такие, кто уже не верил ни партийной пропаганде, ни Сталину, но не знал, как и с помощью каких средств можно изменить положение. Были, конечно, и такие, кто просто боялся. Поэтому глубокой ошибкой было бы огульно зачислять их в число преступников, «получавших по заслугам». Можно лишь говорить об общей исторической и политической ответственности партийного актива за ошибки и трагедии 20 – 30-х гг. Сказанное выше относится также и к чекистам, хотя их ответственность за события 30-х гг. очень велика. Но я не могу одинаково относиться к Ягоде или Заковскому и к известному чекисту Артузову, который перед расстрелом написал кровью на стене тюремной камеры: «Честный человек должен убить Сталина».

О РЕПРЕССИЯХ СРЕДИ РУКОВОДИТЕЛЕЙ ПРОФСОЮЗНЫХ И КОМСОМОЛЬСКИХ ОРГАНИЗАЦИЙ

Еще задолго до 1937 г., сразу же после отставки М. Томского, из профсоюзов были удалены почти все прежние руководители. Под предлогом борьбы с «правыми» их перевели на малозначительные посты в хозяйственных или советских органах. В 1937 – 1938 гг. почти все они, в том числе известные в прошлом профсоюзные деятели Г. Н. Мельничанский, А. И. Догадов, Я. Яглов, В. Михайлов, Б. Козелев, Ф. Угаров и В. Шмидт, были репрессированы.

В 1937 г. большая часть нового секретариата ВЦСПС не была затронута репрессиями. Однако многие известные профсоюзные руководители оказались в тюрьме. Так, например, погибла Е. Н. Егорова, секретарь ВЦСПС. Ее подпись стоит на партийном билете, выданном в 1917 г. Ленину Выборгским райкомом партии, где Егорова была одним из секретарей, она же в июле 1917 г. помогала скрывать Ленина [376] . Погиб в годы террора и ответственный профсоюзный деятель А. А. Коростелев.

Более трагичной оказалась судьба руководства ВЛКСМ. Уже в 1936 – 1937 гг. было арестовано немало комсомольских руководителей 20 – 30-х гг., перешедших затем на партийно-хозяйственную работу, но сохранивших связи с комсомолом. Погиб Оскар Равкин, избранный на I съезде комсомола в 1918 г. председателем ЦК РКСМ. Перед арестом он был секретарем Краснодарского горкома партии. Погиб Лазарь Шацкин – первый секретарь ЦК РКСМ в 1920 – 1921 гг., перешедший в 30-е гг. на работу в Коминтерн. Мы уже писали выше о расстреле Петра Смородина, который возглавлял ЦК комсомола до 1924 г. и у гроба Ленина давал от имени комсомола клятву верности заветам Ильича. Погиб Николай Чаплин – генеральный секретарь ЦК ВЛКСМ с 1924 по 1928 г. Был арестован Александр Мильчаков – генеральный секретарь ЦК ВЛКСМ в 1928 – 1929 гг. Так что, если верить лживым версиям НКВД, комсомол на протяжении всей его истории возглавляли «враги народа».