К суду истории. О Сталине и сталинизме

Огромные кадровые потери понесли все отрасли промышленности. Погибли тысячи директоров, главных инженеров, ведущих специалистов заводов, комбинатов, строек, начальников железных дорог. Среди них были такие известные всей стране люди, как начальник Кузнецкстроя C. М. Франкфурт, руководитель строительства Днепрогэса В. М. Михайлов, директор ХТЗ И. П. Бондаренко, начальник строительства Магнитогорского комбината Чингиз Ильдрым, директор Соликамского треста В. Е. Цифринович, директор Запорожского металлургического комбината М. Лурье, директор Макеевского металлургического завода Г. В. Гвахария, директор Горьковского автозавода С. С. Дьяконов, директор Сталинградского тракторного завода В. И. Михайлов-Иванов, директор Кировского завода К. М. Отс, директор Ростсельмаша Н. П. Глебов-Авилов, директор Кузнецкого комбината К. И. Бутенко, директор Азовстали Я. С. Гугель, директор Краматорского металлургического завода Кирилкин, директор Сормовского автозавода М. М. Царевский, директор завода «Красное Сормово» М. А. Сурков, директор Харьковского тракторного завода П. И. Свистун, директора крупных химических предприятий П. Г. Арутюнянц, Л. Т. Стреж; начальники железных дорог Г. К. Кавтарадзе, З. Я. Прокофьев, Л. Р. Милх. Было разгромлено руководство всех железных дорог. Трагической была судьба начальника Белорусской железной дороги Владимирского. Узнав об аресте своего друга Я. Лившица – заместителя наркома путей сообщения, Владимирский застрелил жену, старшего сына и застрелился сам. Его младший сын успел убежать.

В годы первой и второй пятилеток кадры руководителей промышленности были в основном стабильны. Так, например, в системе Наркомтяжпрома в 1935 г. были перемещены лишь шесть директоров и главных инженеров. В 1935 г. журнал «Большевик» в № 18 с гордостью писал о кадрах Наркомтяжпрома: «Из 200 директоров крупнейших машиностроительных заводов, персонально учитываемых НКТП, 198 – члены партии, из них 11% с партстажем до 1927 г., 62% со стажем от 1917 до 1920 г. В своем подавляющем большинстве эти высшие руководители машиностроительной промышленности – пролетарии, лично испытавшие труд шахтеров, станочников и т. д. А теперь они осуществляют руководство гигантами, стоящими на аванпостах мировой техники».

Но уже в 1939 г. большинство этих капитанов советской индустрии подверглись аресту. В 1940 г. только по Управлению металлургической промышленности Наркомтяжпрома из 151 директора основных предприятий 62 работали меньше года, 55 – от одного года до двух лет, из 140 главных инженеров 56 работали меньше года и т. п. [389]

Такой же была судьба руководящих кадров химической промышленности, электропромышленности, пищевой и легкой промышленности.

РЕПРЕССИИ СРЕДИ ДЕЯТЕЛЕЙ ЛИТЕРАТУРЫ И ИСКУССТВА

Общей трагической участи не избежали во второй половине 30-х гг. представители литературы и искусства.

Многие надеялись, что ликвидация РАПП и некоторых других группировок и образование единого Союза писателей создаст новую атмосферу в культурной жизни страны и положит конец сектантско-догматическим ограничениям. Этим надеждам не суждено было сбыться. В условиях растущего бюрократического централизма и культа Сталина создание ССП, а затем и других творческих союзов позволило усилить контроль за работой деятелей культуры, усилить давление на их личность и творчество. Не ослабла, а приняла подчас новые, более жесткие формы борьба различных группировок за руководство всей культурой страны. Вспоминая 1935 г., Илья Эренбург писал: «На собраниях театральных работников поносили Таирова и Мейерхольда… Литературные критики вначале обличали Пастернака, Заболоцкого, Асеева, Кирсанова, Олешу, но, как говорят французы, аппетит приходит во время еды, и вскоре в “формалистических вывертах” оказались виновными Катаев, Федин, Леонов, Вс. Иванов, Лидин, Эренбург. Наконец, дошли до Тихонова, Бабеля, до Кукрыниксов… Киноработники взялись за Довженко и Эйзенштейна… [390]

В 1936 г. начались первые репрессии среди писателей. «Врагами народа» и троцкистами были объявлены Б. А. Пильняк (с которым у Сталина были давние счеты) и молодая писательница Г. Серебрякова. «Был в нашей среде, – говорил на собрании московских писателей секретарь правления ССП В. Ставский, – и такой заклятый враг, как Серебрякова. Мы с ней встречались… и не распознали в ней врага. Мы исключили таких людей, как Серебрякова. Но кто поручится, что среди нас нет еще заклятых врагов рабочего класса?» [391]

Никто, однако, не мог поручиться за писателей, и аресты среди них принимали все более широкий характер.