К суду истории. О Сталине и сталинизме

Многие из партийных руководителей на местах, подобно Икрамову, обращались к Сталину с протестом против действий НКВД. Типичный разговор такого рода произошел в сентябре 1937 года между Сталиным и секретарем Дальневосточного крайкома партии Варейкисом. «Что он тебе ответил?» – спросила жена у Варейкиса. «Страшно даже сказать, – ответил Варейкис. – Я вначале подумал, что у телефона не Сталин, а кто-то другой. Но это был он... Да, он. Сталин крикнул: "Не вмешивайся, куда не следует. НКВД знает, что делает". Потом сказал, что защищать Тухачевского и других может только враг Советской власти, и бросил трубку» [434] .

Через несколько дней Варейкис был срочно вызван в Москву и арестован, а спустя еще несколько дней в Хабаровске была арестована его жена.

Когда после смещения Ежова руководители местных партийных организаций стали винить работников НКВД за применение пыток к арестованным, то Сталин направил шифрованную телеграмму секретарям обкомов, крайкомов, ЦК нацкомпартий, начальникам управлений НКВД. В телеграмме говорилось:

«ЦК ВКП(б) разъясняет, что применение физического воздействия в практике НКВД было допущено с 1937 года с разрешения ЦК ВКП(б). Известно, что все буржуазные разведки применяют физическое воздействие в отношении представителей социалистического пролетариата и притом применяют его в самых безобразных формах. Спрашивается, почему социалистическая разведка должна быть более гуманна в отношении заядлых агентов буржуазии, заклятых врагов рабочего класса и колхозов. ЦК ВКП(б) считает, что метод физического воздействия должен обязательно применяться и впредь, в виде исключения, в отношении явных и неразоружившихся врагов народа как совершенно правильный и целесообразный метод» [435] .

Сталин прекрасно знал и о бесчеловечном режиме в «исправительно-трудовых» лагерях. Когда группа колымских работников послала Сталину телеграмму с жалобой на произвол, чинимый на Колыме новым начальником Дальстроя Павловым и его помощником Гараниным, то Сталин прислал следующий ответ: «Нагаево. Газета "Советская Колыма". Осьмакову, Ромашеву, Ягненкову. Копия: Дальстрой Павлову. Получил длинную телеграмму Осьмакова, Ромашева, Ягненкова с жалобой на порядки в Дальстрое и недостатки в работе Павлова. Телеграмму считаю демагогической и необоснованной. Газета должна помогать Павлову, а не ставить палки в колеса. Сталин» [436] .

Конечно, Сталин не знал и не мог знать о всех беззакониях, которые происходили в те годы в нашей огромной стране. Но все основные репрессии и все главные директивы о направлении и масштабах репрессий исходили от Сталина. П. И. Шабалкин встретился в одном из лагерей с бывшим чекистом из личной охраны Сталина. Шабалкин узнал, что в 1937 – 1938 гг. Ежов почти ежедневно приходил к Сталину с толстой папкой для бумаг, и они вдвоем совещались по 3 – 4 часа. Нетрудно догадаться о содержании этих бесед. Таким образом, нет никаких оснований полагать, что главная ответственность за репрессии 30-х годов лежит на Ягоде, Ежове, Берии или ком-то еще, кто действовал без ведома Сталина. Главная ответственность за этот поистине «большой террор» лежит на Сталине, что не снимает, конечно, ответственности и со всех его соучастников.

Возникает, однако, вопрос – что толкнуло Сталина на истребление основных кадров Советского государства и Коммунистической партии?

К ВОПРОСУ О ТРАГЕДИИ «ОБМАНУТОГО» СТАЛИНА

Контраст между образом Сталина, утвердившимся в сознании народа, и действительностью, открывшейся после XX съезда КПСС, был настолько разительным, что у многих коммунистов и друзей СССР за рубежом возникло стремление как-то смягчить то нравственное потрясение, которое неизбежно возникает у человека, узнавшего о злодеяниях своего отца, своего лучшего друга, своего любимого учителя. Это стремление сочеталось также очень часто с желанием смягчить критику и в свой адрес, и в адрес коммунистического движения в целом. Главным образом этими мотивами можно объяснить появление весьма примитивной версии о трагедии «обманутого» Сталина.

Сторонники этой версии не отрицают личного участия Сталина в репрессиях 30-х годов. Они считают, однако, что Сталин действовал не по своему злому умыслу, но был обманут авантюристами и карьеристами и даже агентами вражеских разведок, пробравшимися в органы НКВД и желавшими ослабить и деморализовать СССР и ВКП(б).