К суду истории. О Сталине и сталинизме

Конечно, политика, правильная и естественная в первый период нэпа, не могла стать основной политикой диктатуры пролетариата в деревне на весь переходный период от капитализма к социализму в России. Никто в руководстве большевиков не предполагал строить сколько-нибудь долгосрочные планы развития сельского хозяйства на основе развития кулацкого производства. Еще до своего прихода к власти большевики разработали такую аграрную программу, которая предусматривала создание на основе «культурных» помещичьих хозяйств крупных образцовых сельскохозяйственных предприятий социалистического типа. Но повести деревню по этому пути не удалось. Приходилось искать более сложные обходные пути, идя на временный компромисс с богатой частью деревни. Имея в виду задачи партии в деревне на более длительный период, Ленин предлагал всемерно способствовать развитию здесь всех видов и форм кооперации, включая и производственную кооперацию. Пересматривая свои прежние взгляды на кооперацию, Ленин заявлял в 1923 г., что именно развитие кооперации при пролетарском государстве тождественно развитию социализма в российской деревне. «Если крестьянское хозяйство может развиваться дальше, – писал Ленин, – необходимо прочно обеспечить и дальнейший переход, а дальнейший переход неминуемо состоит в том, чтобы наименее выгодное и наиболее отсталое, мелкое обособленное крестьянское хозяйство, постепенно объединяясь, сорганизовало общественное крупное земледельческое хозяйство» [216] .

Хотя предложенный Лениным кооперативный план был пока еще не более чем черновым наброском, Ленин уже хорошо понимал, что кооперирование деревни – это длительное и сложное дело, невозможное без многих лет напряженного труда, без развития грамотности, культуры в деревне, без механизации сельского хозяйства и постепенного приучения крестьян к совместной экономической деятельности. «Но чтобы достигнуть через нэп участия в кооперации поголовно всего населения, – писал Ленин в 1923 г., – …для этого требуется целая историческая эпоха. Мы можем пройти, на хороший конец, эту эпоху в одно-два десятилетия. Но все-таки это будет особая историческая эпоха, и без этой исторической эпохи, без поголовной грамотности, без достаточной степени толковости, без достаточной степени приучения населения к тому, чтобы пользоваться книжками, и без материальной основы этого, без известной обеспеченности, скажем, от неурожая, от голода и т. д., – без этого нам своей цели не достигнуть» [217] .

Высказывания Ленина в его последних работах давали партии некоторые важные ориентиры, но они никогда не являли собой какой-то «ленинской генеральной линии партии», малейшее отклонение от которой составляло бы «правый» или «левый» оппортунистический уклон. Подобного рода «генеральная линия» была более поздним изобретением преемников Ленина. Еще Герберт Уэллс после своей встречи с Лениным верно отметил, что «Ленин с откровенностью, которая порой ошеломляет его последователей, рассеял недавно последние иллюзии насчет того, что русская революция означает что-либо иное, чем вступление в эпоху непрерывных исканий. Те, кто взял на себя гигантский труд уничтожения капитализма, должны сознавать, что им придется пробовать один метод действия за другим» [218] .

Крайняя сложность экономической обстановки начала 20-х гг. порождала не только непрерывные дискуссии, но и значительные трудности, в отношении которых партия далеко не всегда могла найти быстрое и разумное решение. Как известно, восстановление разрушенной двумя войнами экономики началось у нас в стране с сельского хозяйства. Однако уже в 1923 г. развитие деревни столкнулось с рядом серьезных трудностей. Дело в том, что крестьянские хозяйства еще не имели почти никаких накоплений, излишки, которыми они располагали, были минимальными. С другой стороны, и себестоимость, и цена покупаемых крестьянами промышленных товаров были высокими. Поэтому, несмотря на слабость промышленности, в стране возник кризис сбыта, затоваривание, что привело даже к остановке некоторых промышленных предприятий, задержке зарплаты рабочим и служащим, к отдельным забастовкам. Чтобы предотвратить развитие кризиса, государство снизило цены на многие промышленные товары и повысило закупочные цены на часть сельскохозяйственной продукции. На селе была развернута система дешевого кредита, которым могли пользоваться все хозяйства. Хотя формально получение кредитов и машин кулацкими хозяйствами предусматривалось во «вторую очередь», реально машины и кредиты использовались в первую очередь более зажиточными хозяйствами. В 1925 г. по предложению XIV Всесоюзной партконференции и «в целях развития производительных сил деревни» был принят закон о расширении прав найма сельскохозяйственных рабочих и аренды государственных и крестьянских земель. Этот закон был выгоден зажиточной части деревни. Но он был также выгоден и государству. В какой-то мере этот закон был выгоден и бедноте, так как он легализовал наем батраков, достаточно широко практиковавшийся и до 1925 г., и позволял контролировать условия найма.