К суду истории. О Сталине и сталинизме

Особо следует сказать здесь о незаконных репрессиях в странах народной демократии. В результате победы СССР в Отечественной войне в странах Восточной и Юго-Восточной Европы образовались государства, составившие блок союзных (и зависимых от СССР) стран, которые в нашей печати именовались обычно странами народной демократии. Послевоенная история этих стран богата событиями, которые требуют специального рассмотрения и анализа. Мы не имеем возможности говорить здесь об истории стран народной демократии в 1944 – 1948 гг., истории, содержащей многие примеры незаконных политических репрессий, подавления оппозиции и демократических свобод. К 1948 году отношения между Советским Союзом и странами народной демократии можно было бы назвать, по меткому определению Эрнста Генри (С. Н. Ростовского), отношениями «социалистического цезаризма». Сталин держал себя так, как будто руководители новых социалистических стран – это его вассалы, обязанные беспрекословно проводить в жизнь все его указания. Подобно какому-либо владетельному князю, Сталин рассматривал расширение социалистического лагеря как расширение своих личных владений. И если интересы той или иной страны или даже государственные интересы Советского Союза вступали в противоречия с честолюбивыми притязаниями Сталина, то он без колебания отдавал предпочтение своим личным притязаниям. Считая себя полным хозяином и верховным арбитром в социалистическом лагере, Сталин бесцеремонно вмешивался во внутренние дела компартий Восточной Европы, навязывая им свои часто шаблонные решения и нередко с крайней грубостью обращаясь с руководителями этих партий. Сталин явно вел дело к тому, чтобы превратить соседние социалистические страны из независимых, дружеских и союзных государств в протектораты СССР. Подобного рода политика должна была неизбежно породить недовольство не только чувствительных к национальным стеснениям масс мелкой буржуазии, но и значительной части рабочего класса и коммунистических партий. В условиях культа Сталина, насаждаемого во всех социалистических странах, это было чревато как внутренними, так и межгосударственными конфликтами.

Наиболее жесткие формы такой конфликт приобрел во взаимоотношениях Сталина с Югославской Народной Республикой, которая в 1945 – 1947 гг. считалась наиболее передовой из стран народной демократии. Именно в Югославии антифашистская вооруженная борьба в годы Второй мировой войны приняла наибольший размах, причем руководящая роль коммунистов в этой борьбе была неоспоримой. Сразу же после освобождения в Югославии были проведены наиболее глубокие по тем временам демократические и социалистические преобразования, в том числе аграрная реформа и национализация промышленных предприятий. Именно эти успехи привели к росту популярности югославских руководителей среди народных масс в самой Югославии и в других странах народной демократии. Никто не мог сказать, что новая власть была навязана Югославии Советской Армией и советским вмешательством. Мы не собираемся рассматривать здесь вопрос о том, насколько правильными были внешняя и внутренняя политика Югославии в 40-е годы, это выходит за рамки нашей темы. Но Сталина в первую очередь раздражали не действительные или мнимые ошибки Тито, а его растущая популярность и независимость в своих суждениях и решениях. Стремление руководителей Югославии к самостоятельности своих решений, причем не всегда по советским образцам, вызвало разрыв между СССР и Югославией, наибольшую ответственность за что несет Сталин. Правительство Тито и руководство югославской компартии были объявлены «бандой троцкистско-бухаринских убийц» и «агентов империализма». В течение нескольких лет по требованию Сталина в коммунистической печати всего мира проводилась кампания клеветы против Тито и других руководителей Югославии, которая была объявлена страной «фашистской» диктатуры.

Со страниц советской печати раздавался прямой призыв к развязыванию гражданской войны в Югославии. Все экономические отношения с Югославией были прерваны, к ее границам были придвинуты советские войска. Хотя Сталин некоторое время всерьез обдумывал планы вторжения Советской Армии в Югославию, он не решился пойти на такой шаг. Главная ставка была сделана на создание подпольных групп и организацию убийства Тито. Но Тито хорошо охранялся, и почти все террористы, засылаемые в Югославию, арестовывались. Сталин был недоволен «плохой» работой МГБ и несколько раз говорил Берии: «Чего ты тянешь с этим делом?» – имея в виду убийство Тито. Между прочим, уже после смерти Сталина у него в письменном столе среди других важных бумаг лежала и короткая записка Тито. «Т. Сталин, – писал Тито, – я прошу прекратить присылать в Югославию террористов, которые должны меня убить. Мы уже поймали семь человек... Если это не прекратится, то я пошлю в Москву одного человека, и не потребуется присылать второго».