К свету

Конечно, каждый из этих двенадцати человек управлял информационным потоком, который был несравненно шире и глубже, чем любой из них мог бы обработать в режиме реального времени в тех давних, примитивных условиях. Целая группа ИИ - и, да, Гэннон был ученым, он знал, что на самом деле они не обладали самосознанием, но, черт возьми, они были ИИ - сообщала об этом визуальным дисплеям и клавиатурам, спроецированным на роговичные импланты, которые получил каждый из них. И каждый из этих ИИ управлял множеством подсистем, которые, в свою очередь, управляли и контролировали каждый кубический сантиметр многомиллионной платформы.

Затем был тринадцатый человек.

- Ты согласен, Брент? - спросил его Гэннон.

- Да, - ответил голос в его наушнике.

Брент Редер был, во многих отношениях, идеальным помощником для всей программы. Ему потребовалась пара лет, чтобы по-настоящему освоиться со своим радикально изменившимся окружением, и психиатрам и психологам, работавшим с ним, было очевидно, что это новое окружение изменило и его самого. Все они - и Редер в том числе - стремились понять, как это меняет его, но процесс, очевидно, был медленным. Как он сам выразился, "я просто не так интересуюсь вещами, как раньше", и это постепенно углублялось. Очевидно, это беспокоило его, но он никогда не позволял этому влиять на его работу и, насколько знал Гэннон, никогда не жаловался. Ближе всего он подошел к этому в присутствии Гэннона в тот день, когда заметил: - Я бы хотел хотя бы записать, что делаю. По крайней мере, таким образом, кто-то другой мог бы извлечь уроки из моих ошибок. Но что бы ни случилось дальше, пока что это была адская поездка!

Тем временем он записал полную копию самого себя в компьютерное ядро, идентичное тому, в котором он обитал. В качестве теста он "пробудил" свое альтер-эго и подтвердил, что оно так же осознает себя - в такой же степени, как и он сам. И после обсуждения этого Редер II был тем, кто предложил отключить его питание, чтобы он служил резервным для Редера I на случай, если то, что его меняло, в конце концов окажется фатальным. По мнению Гэннона, это многое говорило о его душевной стойкости. Это была еще одна причина, по которой он проникся симпатией к порывистому молодому человеку, который стал кем-то совершенно другим, и восхищался им.

И изменившиеся обстоятельства Редера сделали его чрезвычайно полезным в проектах, подобных этому. На самом деле это была не его область, но все рабочие файлы и исследовательские данные были буквально продолжением его собственной личности и разума. Интересно, что он, казалось, не был способен "думать" быстрее, чем когда был физическим человеком, но если его скорость извлечения данных на самом деле не была мгновенной, то она была чертовски близка к этому. Ему требовалось ровно столько времени, сколько обычно требовалось раньше, чтобы объединить информацию и концепции после того, как они были извлечены, но "просто" разница во времени поиска означала, что он очень, очень, очень быстро находил ответы даже на сложные вопросы и что у него была возможность контролировать огромное количество подсистем. Хотя он числился в книгах проекта "Прометей" как "запасной", правда заключалась в том, что люди в диспетчерской Гэннона скорее дублировали его, чем наоборот. Все они понимали теорию и науку лучше, чем он, но его время реакции, если что-то пойдет не так, было бы астрономически быстрее, чем у них, и все они это знали.

- Тогда ладно! - Гэннон хлопнул в ладоши и улыбнулся, когда остальные его люди повернулись и посмотрели на него. - Если вы все скажете, что мы готовы, и если Брент согласится, тогда мы чертовски хорошо готовы! Так что я бы сказал, что мы приступаем к альфа-тестированию.

- Да, сэр, - согласилась Остербек. - Жаль, что нам приходится делать это дистанционно.

Было бы несправедливо называть тон Вивиан "льстивым", - подумал Гэннон ... но не очень, и он понял. Однако это было не то же самое, что сказать, что он сочувствует, хотя какая-то крошечная часть его сочувствовала.

- Может быть, это и жаль, но так оно и есть, - твердо сказал он. - Секретарь Льюис очень ясно выразилась по этому поводу.

- Знаю, но...

- И я знаю, что ты собираешься сказать, - прервал ее Гэннон с улыбкой, которая смягчила большую часть язвительности его слов. - И, повторяю, так оно и есть. Верно?

- Конечно, сэр.

Остербек ответила на его улыбку своей собственной, которая, возможно, была немного более терпкой, чем у него, и он кивнул ей.